Амур - мечта рыбацкая

Вода все прибывала, затопляя высокую траву на берегу протоки, где мы со стариком Евсеем - веселым светлобородым бакенщиком - удили рыбу. В нескольких шагах от нас, среди голого прибрежного песка, торчали редкие елочки хвощей. Час назад вода только подступала к ним, а теперь они были затоплены по самые маковки и дрожали, как в ознобе, сопротивляясь течению.

Вода все прибывала, затопляя высокую траву на берегу протоки

Вместе с полой водой из Амура в протоку густо шла разная рыба. У берега шумно плескались чебаки, а чуть подальше, обозначая свой путь многочисленными клиньями волн, плыли какие-то крупные рыбы.

- Следи за поплавками, парень, - возбужденно шептал мне Евсей, сверкая лучистыми, совсем не старческими глазами, - самое время клеву подходит...

Вместе с полой водой из Амура в протоку густо шла разная рыба

Бакенщик не предупреждал бы меня об этом, если бы не приметил моей рассеянности. В ту минуту я на поплавки не смотрел. Меня привлекло другое: под водой кто-то начал усердно выкашивать хвощи, которые мы только что разглядывали. Нет, я не ошибся! Травинка за травинкой, елочка за елочкой, вздрогнув от чьего-то прикосновения, бесследно исчезали под водой. Вода в этом месте ходила, как живая, и я сожалел, что она была мутной: сколько ни гляди - ничего не увидишь.

Когда я показал Евсею, что делается с травой, он разволновался пуще меня и приложил два пальца к губам: не шуми, дескать, уж очень важная рыба подошла.

Потом старик повел себя еще неожиданнее: пригибаясь к земле и осторожно опуская в траву босые ноги в суконных, высоко засученных штанах, он поспешил к нашему рыбацкому шалашу, который был устроен шагах в тридцати от берега, возле дикой амурской яблони.

Обратно вернулся он раздосадованный и недовольный.

- Старый козел, дырявый котел, - ругал он себя, - опять острогу забыл. Думал - она в шалаше, да где там! Дома осталась. А какую добычу упустили! Ведь эту рыбу только острогой и возьмешь. К самому берегу подходила...

Я не знал, о какой рыбе идет речь, и не расспрашивал старого рыболова, надеясь, что Евсей не утерпит и сам расскажет о том, что его так взволновало.

У берега шумно плескались чебаки

- Всю траву выкосила, - заговорил он, передохнув, и кивнул головой в ту сторону, где стояла рыба и где не осталось уже ни одной хвощинки. - Жирует она теперь на лугах, просторно ей тут. Ведь старик-то вон как разошелся, не остановишь!..

Я догадался, что Евсей говорит об Амуре, почтительно называя его "стариком", и приготовился слушать бакенщика.

- Когда рыба на траву пошла, - продолжал он, - ее сподручнее ловить в протоках. Здесь ее теперь видимо-невидимо. Только не всякую рыбу на приманку возьмешь. Ты слышал когда-нибудь, чтобы толстолоба на перемет или на удочку ловили? Не слышал? Вот то-то и оно. Эта рыба, кроме травы, никакой пищи не знает. А траву вместо живца на крючок не прицепишь. На толстолоба острога нужна, либо невод хороший... Есть и еще одна рыба, которую крючками не ловят. Она только в Амуре живет, амуром и прозывается. Красавица-рыба! Чешуя, как золотые рубли, поглядишь - глазам больно, а мясо - лучшего не найдешь: белое-белое, и все в сладком жире. Не знаю, врут китайцы, нет ли, только слышал я от них, будто в старину рыба эта у самого ихнего богдыхана за первое блюдо сходила. А по советским временам такое царское блюдо всем амурским рыбакам доступно. Особливо зимой, когда они запускают подледные невода. Амур - хитрая рыба и место для зимовки выбирает как раз там, где больше ледяных торосов. Попробуй-ка туда сеть закинуть! Ничего не выйдет, всю снасть изорвешь. Только люди ее перехитрили: они выбирают чистое дно и гладкий лед, а рыбу в невод загоняют колотушками. Иной раз с одного лежбища по две тонны берут.

- А как же можно узнать, где рыба залегла на зимовку? - спросил я Евсея, заинтересованный его рассказом. - Сквозь лед ведь ничего не разгладишь.

- Находится люди, узнают. Да рыба и сама себя выдает... Видал ты когда-нибудь китайскую лапшу, которую палочками едят? У китайцев одна лапшина в четыре аршина; отыскал конец - и пошел шныркатъ. Рыба на зимовке покрывается густой слизью, и от каждой стаи тянется эта слизь но течению наподобие китайской лапши. Вода обрывает ее и уносит вниз. Там она цепляется за рыбацкие снасти. Приметит рыбак такое дело и давай долбить прорубь за прорубью, пока не подберется к самой стае. А тогда приходит колхозная бригада, закидывает невод и загоняет рыбу. Как ни хитер амур, а невода ему не миновать.

Обо всем, что касалось рыбной ловли. Евсей говорил с увлечением и его можно было слушать часами. Однако я все еще не понимал, какое отношение имеет его рассказ к тому "подводному косарю", да действиями которого мы наблюдали.

- Не амур ли траву-то здесь выкосил? - высказал я свое робкое предположение и тут же усомнился в нем: ведь травой не брезгует и сазан, и толстолоб, и карась. У старика же не было на этот счет никаких сомнений.

- Он самый, амур-красавец! - ответил Евсей. - Другая рыба всякую траву щиплет, а этот выбирает хвощи. Распотрошишь иного амура, так у него хвощами все кишки забиты. Понял? Если хочешь быть хорошим рыболовом - все примечать надо...

Евсей замолчал, сосредоточенно поглядывая на поплавки. Начинался клев. Мы оба едва успевали вытаскивать рыбу. Старый рыболов был доволен. Только вечером, когда мы собрались уходить, он еще раз посмотрел на то место, где не так давно покачивалась затопленная водой трава, и махнул рукой:

Амур - мечта рыбацкая!

- Эх, Амур - мечта рыбацкая!..

Я не понял, к рыбе ли относились эти слова или к великой реке, набухшей от летнего паводка. Скорее всего, они относились и к реке, и к рыбе.