Голавль (Leuciscus cephalus (L.))

От других сродных с ним рыб голавль легко отличается своей толстой широколобой головой, почти цилиндрическим туловищем и крупной чешуей. Молодые голавлики, правда, часто смешиваются с ельцами, но их можно признать с первого взгляда по широкой пасти и более тупому носу, большей толщине и более темному цвету спины. Вообще эти два вида - голавль и елец - имеют между собой большое сходство и потому соединяются в один род, отличительный признак которого число (2, 5, 5, 2) и форма (удлиненные и крючковатые кончики) глоточных зубов, также толстое, почти цилиндрическое туловище.

Рис.154. Голавль

Голавль очень красив. Спина у него темно - зеленая, почти черная, бока серебристые с желтоватым оттенком, края отдельных чешуек оттенены блестящей темной каймой, состоящей из черных точек; грудные плавники оранжевые, брюшные и заднепроходный - с красноватым оттенком, а спинное и особенно хвостовое перо - темно - синие, иногда несколько искрасна; глаза сравнительно очень большие, блестящие, с буровато-зеленым пятном сверху. Вообще крупный голавль всего ближе подходит к язю, но гораздо длиннее, толще и широколобее последнего. Следует заметить, однако, что он, смотря по возрасту, местности и времени года представляет более или менее заметные отличия, почему многие принимают несколько "видов голавлей. Все эти разности имеют только маловажные отличия в форме головы и цвете плавников.

Рис.155. Глоточные зубы голавля

В Туркестанском крае недавно найден голавль (Leuciscus lehmanni Brandt - Зеравшанский елец. Ред.), который составляет как бы переход к ельцу: по величине рта и чешуй он похож на голавля, но тело его более сжато с боков, как у ельца.

Голавль имеет довольно обширное распространение и водится почти по всей Европе - от Испании до Восточной России. Он, по-видимому, не встречается не только в Сибири, но очень может быть, что вовсе не водится в реках Белого и Ледовитого морей. Во всяком случае эта рыба всего многочисленнее в средней полосе России, так как в низовьях рек голавль вообще редок и в устьях почти не встречается. В нижнем течении Волги и Дона он попадается б. ч. случайно, а в море положительно никогда не заходит; в горных речках Крымского полуострова голавль вместе с мареной обыкновеннее всех прочих рыб; в Закавказье же он, кажется, заменяется другими, сродными видами.

Вообще голавль избегает больших, медленно текущих рек и главным местопребыванием его служат небольшие, быстрые речки с достаточно холодной водой. В восточной и северо-западной России он живет почти в одних местах с форелью (пеструшкой), хариусом и часто держится в таких местах, где по причине низкой температуры не встречается никакой другой рыбы из сем. карповых, за исключением гольца и гольяна. По той же самой причине голавль водится в очень немногих озерах, например в Чухловском (в Костромской губ.), Ильмени, изредка заходит из Волги в Селигер и пр. В малопроточных прудах он тоже довольно редок, держится всегда в самом материке пруда или его верховьях, и то если вода еще достаточно свежа и прозрачна.

При благоприятных условиях голавль достигает значительной величины и в этом отношении превосходит язя. Десятифунтовые голавли встречаются почти всюду, изредка попадаются 15- и 20-фунтовые; при особенно изобильной пище эта рыба может достигать гигантских размеров. Известный рыболов и зоолог, Н. А. Домбровский говорит, что ему приходилось наблюдать на р. Ирпене, в Киевской губ., стаю голавлей штук в 20, из коих многие достигали 6 - 7 четвертей и весили, вероятно, не менее 50 - 60 фунтов. Хотя голавль относительно роста и очень тяжел, но думаю, однако, что этот вес несколько преувеличен и что даже 7-четвертовые голавли не должны весить более пуда. Несомненно, что голавли растут даже в первые годы своей жизни гораздо быстрей язей и что они живут долее 18 лет, как полагают некоторые иностранные авторы. Рыбы же, как известно, растут в течение почти всей своей жизни, хотя с известного возраста прирост их начинает постепенно уменьшаться. Эта беспрерывность роста и большая зависимость его от количества корма резко отличает рыб от птиц и зверей и имеет весьма важное значение для рыбного хозяйства, делая рыбоводство сравнительно более выгодным, чем всякое другое животноводство, что уже давно сознано китайцами. Я имею, конечно, в виду только прудово - озерное рыбное хозяйство, так как речное, за редкими исключениями, не может быть ведено частными лицами.

Как сказано выше, голавль предпочитает небольшие, несудоходные реки большим. Он любит песчаное, каменистое или глинистое дно и избегает ила и тины, в чем составляет совершенную противоположность язю. Можно даже принять за правило, что там, где много голавлей, не может быть много язей и наоборот, так что эти две близкие породы рыб находятся как бы в некотором антагонизме. Например, в бассейне Москвы-реки и вообще в Окском голавль преобладает над язем в верховьях Москвы- реки и Клязьмы, также в их притоках - Пахре, Десне, Сетуни, Уче и др., тогда как, начиная с среднего течения первых двух рек (от г. Москвы и с. Павлова на Клязьме), голавлей по крайней мере вдесятеро менее язей.

По всему образу жизни голавль довольно сходен с форелью, которую и заменяет в средней и южной России. Он очень любит песчаные мели и каменистые перекаты с довольно быстрым течением, также водовороты под крутоярами и охотно держится под береговыми кустами лозы и деревьями ольхи и чернотала, дающими ему обильную пищу - насекомых. В заводи, заливы и старые русла он заходит очень редко и положительно избегает тихих травянистых мест. Даже весной, в водополь, он не выходит из русла в пойму, а обыкновенно поднимается в притоки, где мечет икру. По этой причине голавли так редко встречаются в поемных озерах, где всегда бывает много язя, леща, плотвы, окуня и щуки, а на юге и сазана.

Еще в феврале, с первыми оттепелями и закраинами, голавли начинают выходить из зимнего оцепенения, в котором пребывали с глубокой осени, и из глубоких ям-становищ перебираются на мелкие места и понемногу, исподволь, вместе с прибылью воды, трогаются против течения, охотно заходя в мелкие притоки. Этот весенний ход голавля совершается стаями приблизительно одного возраста, более или менее многочисленными, смотря по местности и величине рыб, но никогда не бывающими такими большими, как стая язей, тем более плотвы. Нерестятся голавли, по моим наблюдениям, уже по 3-му году, достигнув величины около ½ фунта, более или менее, что зависит от изобилия корма. Кроме того, следует заметить, что самки значительно крупнее самцов одинакового возраста и я в Москве-реке не встречал икряников менее фунта весом. Начинают тереться, кажется, самые крупные голавли, а кончают мелкие, которым только минуло два года. Судя по громадному количеству встречающихся молошников, надо полагать, что самок гораздо менее, чем самцов. Так и следовало, впрочем, ожидать, принимая во внимание место нерестования и, пожалуй, относительно небольшую величину молошников. Голавли почти всегда мечут икру на довольно быстрых и очень неглубоких перекатах, вернее мелях, с хрящеватым или каменистым дном.

На юге России голавли нерестятся в конце марта или в первой половине апреля, а в средних губерниях почти всегда в последних числах. Но время нереста находится в прямой зависимости от погоды и вскрытия реки. Вообще можно принять, что голавль выметывает икру 7 - 10 днями позднее язя, когда река уже почти достигнет своего обычного уровня и вода просветлеет. Так по крайней мере замечено мной на Москве-реке. В больших же реках, например в Оке и Волге, голавль вряд ли когда мечет икру и для этой цели обыкновенно входит в речки, непосредственно впадающие в эти реки. Самый ранний нерест в Москве-реке наблюдался в 1890 году, когда уже в начале апреля ловили голавлей с вытекающей икрой; однако в том же году небольшие самцы,- от четверти до полфунта весом - с вытекающими молоками встречались до последних чисел мая, из чего можно заключить, что период нерестования продолжается до двух месяцев, быть может и в июне, как говорят некоторые немецкие рыболовы-авторы. Это доказывается и тем, что осенью, в сентябре, можно встретить одновременно в одних и тех же местах стайки голавликов - сеголетков в 2 - 3 вершка длины и голавликов в 3/4 - 1 вершок. Эти голавлики позднего вывода, подобно всем или почти всем рыбам, составляют, так сказать, первый помет, т. е. принадлежат молодым голавлям и вряд ли доживают до весны, так как осенью совершенно беззащитны и беспощадно истребляются хищными и полухищными рыбами.

Икра голавлей оранжевого цвета, чем отличается от икры других карповых и, кроме того, очень мелка - с маковое зерно. Судя по тому, что в полуторафунтовой самке было насчитано 100 тысяч икринок, надо полагать, что самые крупные экземпляры имеют их свыше миллиона и что это одна из самых плодовитых рыб. Если же голавли нигде не поражают своей многочисленностью, подобно плотве, сазану, лещу, то это зависит от того, что большая часть икры уносится течением неоплодотворенной, не успев прилипнуть к камням или другим подводным предметам; кроме того, масса оплодотворенной икры поедается рыбами. Впрочем, в не очень быстрых местах и при многочисленности стаи выпускается столько молок, что вода становится белой. Нерест каждой стаи, по-видимому, непродолжителен и оканчивается в несколько часов. По-видимому, голавли выпускают половые продукты разом, а не в несколько приемов.

Выметав икру, голавли разбиваются на мелкие стайки, а самые крупные на пары или одиночки, уходят в ямы и некоторое время, около недели, болеют и собираются с силами. Затем они снова выходят на мелкие и быстрые места, на перекаты и под плотины и начинают жадно кормиться. В средней России этот выход происходит в начале мая, редко в конце апреля. Нельзя, впрочем, сказать, чтобы голавль все лето придерживался перекатов; он выходит сюда только периодически, чаще среди дня, в ясную погоду, а большую часть стоит на границе переката с глубью, за уступом дна, иногда за камнем. Вообще он любит близость быстрины и струи, несущей ему пищу, но при всей своей силе не может долго стоять на быри без какой-либо защиты. Он любит также водовороты, особенно в быстрых речках, и мельничные омута, охотно стоит за мостовыми сваями, а также там, где два течения сливаются в одно, например, ниже устоев моста. В речках голавль почти всегда держится под нависшими кустами и деревьями, дающими ему обильную пищу в виде падаюших в воду майских жуков и других насекомых, и здесь он встречается нередко и в почти стоячей воде.

Кроме того, местопребывание голавля обусловливается также состоянием погоды. В полдни, в жаркое время, голавли плавают на поверхности, и вообще, чем яснее погода, тем они выше стоят; в холодную погоду они опускаются на дно, а в продолжительное ненастье уходят в глубокие места или забиваются под плоты, барки и (в прудах) даже под наплавы и в траву. Ночью голавль тоже находится в движении и кормится, хотя и не может быть назван ночной рыбой, как язь; в это время он стоит на более глубоких местах и на дне, но в лунные ночи обыкновенно плавится. Ветер летом всегда заставляет голавлей выходить на быстрину и подниматься кверху в ожидании обильной поживы. Замечено также, что они находятся в большом оживлении перед грозой и чрезвычайно жадно берут в это время на рака, что, вероятно, происходит от того, что последний, перед грозой, выходит из нор. Но как только начнутся гром и молния и пойдет ливень, рыба под влиянием электричества уходит в глубину. Не очень большой дождь побуждает голавлей подходить к ручьям, несущим мутную воду. На Москве-реке, в городе, голавли весьма охотно держатся близ водосточных труб, несущих всякую гадость.

В общем, голавль держится в менее глубоких и более быстрых местах, чем язь, и чаще последнего плавает на поверхности. По этой причине он кажется более осмотрительным и осторожным, чем его сородич, что несправедливо. Голавль осторожен, только когда видит рыболова или грозящую ему опасность, а так как он чаще держится в верхних слоях воды и в более прозрачной воде и обладает более острым зрением, чем язь, то немудрено было прийти к ошибочному заключению относительно его умственных способностей. При одинаковых условиях голавли всегда оказываются более жадными, смелыми и неосмотрительными, чем язь, в особенности же ночью или в обществе товарищей.

Пища его довольно разнообразна, и голавль может назваться вполне всеядной рыбой, так как кормится и насекомыми, и растительной пищей, и рыбой, даже мышами и крысами. Хищным голавль становится большей частью, когда достигнет веса около 2 фунтов, а местами, при изобилии раков, еще того позднее, но рыбью мелюзгу летом хватают и небольшие голавлики. Главную пищу голавля, летом почти исключительную, составляют раки мелкие и крупные. По весне голавль кормится больше червями, попавшими в реку; затем - на небольших реках - майскими жуками и другими насекомыми, падающими в воду; позднее - раками, местами метлицей (поденкой) и кузнечиками, падающими в воду с прибрежных покосов. В сентябре голавли питаются главным образом лягушками, или, вернее, лягушатами, собирающимися в реке для зимовки, а также мелкой рыбой, преимущественно пескарями, на которых иногда устраивают на песчаных перекатах настоящие облавы. С наступлением заморозков и увеличением силы течения вследствие осенних дождей голавли покидают свои летние стоянки, держатся в сравнительно глубоких местах, обыкновенно поднимаются кверху, к плотинам, а в октябре или в начале ноября окончательно залегают в ямы на зимовку и всю зиму до весны пребывают в полусонном состоянии, подобно сазанам, и принимают пищу только в исключительных случаях, после продолжительных оттепелей. Этой спячкой голавли отличаются от язей, плотвы, лещей и некоторых других карповых рыб. Следует, однако, заметить, что в теплые зимы голавли даже в декабре и январе встречаются на сравнительно мелких местах и недурно берут на удочку. На Москве-реке, например, их нередко ловят среди зимы с лодки, под Бабьегородской плотиной, где река никогда не замерзает.

Во время своего медленного подъема на жировку станицы голавлей плывут с открытыми ртами и зорко следят за всем окружающим, в особенности на поверхности воды; все упавшее с берега или несомое течением привлекает на себя их внимание, и они бросаются на каждый сучок, лист и соринку, особенно небольшие голавлики, таскают эти предметы и даже пробуют их вкус; крупные голавли менее любопытны и неосторожны, но если заметили, что впереди их мелкие голавли хватают какой-либо корм, то бросаются к ним, отгоняют их со струи, несущей корм, и нередко отнимают у них пойманное. При виде какого-либо незнакомого предмета, плывущего на воде, голавли обыкновенно круто сворачивают в сторону или погружаются на дно; мало того, даже насекомые - жуки, стрекозы, кузнечики, упавшие или брошенные в открытом месте, и не у берега, а посредине реки, возбуждают их недоверие и нередко остаются нетронутыми. Между тем, эти самые насекомые, упавшие близ берега и кустов, с жадностью хватаются осторожными рыбами и между ними начинается суматоха и возня. Голавли бултыхаются на поверхности, редко выпрыгивая наружу, и это бултыхание очень напоминает звук брошенного в воду куска глины. На пути своем они также нередко взрывают носами песок и хрящ, разыскивая тут личинок и рачат, почему нередко дорога стайки обозначается мутными струйками. В местах, изобильных голавлями, стайки следуют одна за другой в незначительном отдалении и если встретят много корма, то смешиваются между собой. Крупные голавли часто встречаются на быстринах, где держатся за крупными камнями. В запруженных, тихо текущих реках голавли держатся главным образом в мельничных омутах и ниже их; в самом же пруде встречаются довольно редко. В стоячей воде голавль становится очень ленивым и неподвижным.

Мелкие, так сказать несовершеннолетние голавлики ведут иной образ жизни. Первое время после выхода из икры они держатся около берега, на тихих местах, иногда даже в траве, но большей частью около плотов, пристаней и купален. Но уже в июне, еще не достигнув вершковой длины, юные голавлики начинают мало-помалу подвигаться к середине реки, вообще на струю, хотя еще избегают быри и перекатов; впрочем, они охотно держатся в ближайшем от них соседстве, около свай и камней, поросших шелковником, т. е. зеленью, которая по-видимому, служит главной летней пищей большинства речных рыб, особенно ее молоди. Как известно, мелких ракообразных - дафний, циклопов и пр. - в текущей воде бывает очень мало. Под мельницами главной пищей голавликов, как и всякой другой мелочи бели, до гольяна включительно, служит т. н. "бус", т. е. мучная пыль, падающая в воду. Стайки голавликов - сеголетков первое время бывают довольно значительны - несколько сот, даже тысяч особей, но они быстро уменьшаются, так как сильно истребляются хищниками, особенно взрослыми голавлями, а также и чайками, ибо мелкие голавлики всегда держатся около самой поверхности, опускаясь на дно только в холод и ненастье. Кроме того, огромное количество сеголетков сносится водой; привычка их держаться на струе, в мельничных ящиках, ведущих к колесу, а также очень близко к шлюзам, оказывается для них гибельной, так как стоит только почему-либо увеличиться течению и голавлики становятся жертвами своей опрометчивости. Однажды я наблюдал на одном из москворецких шлюзов, около берега, стайку голавликов сотни в полторы или две. Она упорно держалась против довольно сильной струи и искусно лавировала, то стремительно бросаясь вперед, то отступая назад; при этом последнем маневре задние иногда осаживали слишком далеко и попадали в более сильное течение, с которым уже не были в состоянии справиться, и падали вниз. В пять минут я насчитал десять погибших. Сколько молоди рыбы погибает таким образом при каждом паводке на шлюзованных реках, где приходится спускать воду, трудно себе представить. По моему мнению, в этом надо искать главную причину, почему на Москве-реке при каждой прибыли воды вся крупная рыба подходит к шлюзам, поднимаясь сюда чуть не за несколько десятков верст.

Мелкие голавлики с виду очень похожи на ельчиков, но отличаются от них более темным цветом спины и более толстой головой; кроме того, они гораздо ранее последних отходят от берегов на чистые места и затем держатся на более сильном течении. Любимое их место - это наружные углы купален, где течение отбивается в сторону. При благоприятных условиях голавлики растут очень быстро, скорее язиков. В августе они уже достигают двух вершков длины, в сентябре трех, а в мае я редко встречал в Москве-реке голавликов, уже перегодовавших, менее 4 вершков и 1/4 фунта весом. О голавликах позднего вывода уже упоминалось выше. К следующему году эти голавлики достигают веса от полуфунта до одного сообразно корму и полу, и уже способны к размножению. По моим наблюдениям, самцы с зрелыми молоками встречаются даже по второму году. Голавлики - сеголетки ведут все лето почти оседлую жизнь, не покидая очень тесного, избранного ими района, но к осени уходят на глубину и затем скрываются. Годовалые голавлики тоже летом далеко не уходят и стоят на одних местах - близ купален, плотов, плавучих мостов, иногда под берегом, около кустов и деревьев и даже между лопухами. Есть некоторые основания предполагать, что из небольших малокормных речек голавли но достижении известного возраста переходят в более кормные воды, спускаясь ниже. В Москве-реке замечается обратное явление: большая часть голавлей по причине дурного качества воды из среднего течения уходит кверху. Вообще с порчей воды от фабрик и заводов количество рыбы постепенно уменьшается, местонахождения ее суживаются.

Так как голавль держится большей частью в небольших реках, притом или на мелких местах, или на ямах, и значительными стаями не встречается, то при его осторожности и проворстве он редко становится добычей рыбака и нигде не может иметь промыслового значения. Если не везде, то в очень многих местностях голавли главным образом составляют добычу не рыболова-промышленника, а охотника-удильщика.

Ужение голавля, однако, принадлежит к числу самых трудных и требует в большинстве случаев основательного знания привычек этой рыбы и немало сноровки. Ужение это довольно разнообразно, особенно, что касается насадок, которые изменяются сообразно времени года и другим условиям. Прежде чем приступить к описанию этих разнообразных способов ловли голавля, считаю необходимым сделать несколько общих замечаний относительно ужения этой рыбы.

Голавль хотя кормится и ночью, но все-таки более дневная рыба, чем язь, а потому и ловят его больше днем. А так как он держится в чистой и мелкой воде, то всего удобнее ловить его или с берега, с мостов, плотов и купален, или же в забродку; ужение же с лодки употребляется сравнительно редко. Главное условие успеха - не быть замеченным и услышанным этой рыбой, держащейся в верхних слоях воды, а потому надо ловить из-за прикрытия - кустов, деревьев - и стараться, чтобы тень не падала на воду.

О месте и времени, удобным для ловли, было уже говорено выше. Голавли берут очень жадно после не очень сильного дождя, при первых потоках мутной воды, и подходят тогда к ручьям, оврагам и водостокам. Так как у голавля пасть очень велика, то благоразумнее употреблять, возможно, большие крючки, насколько это позволяет насадка. Относительно последней надо отметить, что на незнакомую приманку голавли берут весьма неохотно; мало того, для успеха ловли не мешает знать, чем они кормятся в данное время, что достигается вскрытием пойманных.

Прикормка при ловле голавлей употребляется русскими рыболовами сравнительно редко, и очень немногие заранее приваживают эту рыбу. Между тем это единственное верное средство не остаться без добычи. Привадить, т. е. приучить голавлей посещать известное место, можно различными пареными зернами, хлебом, которые иногда сдабриваются маслом и пахучими веществами. Еще лучше - куски или крошки конопляных или льняных выжимок (колоб, макуха, дуранда). Прикормка же, бросаемая перед ужением и во время ловли, должна состоять из более легких веществ, которые бы могли привлечь рыбу издалека. Лучшей прикормкой надо считать муравьиные яйца, также отруби, особенно для ужения поверху, затем макуха - толченая и кусочками; за границей же в наибольшем употреблении свернувшаяся кровь, которая опускается в начале ловли с камнем в частой сетке и, размываясь водой, привлекает голавлей за многие сотни сажен, однако не насыщая их. Некоторые довольствуются опусканием большой губки, смоченной кровью. У нас эта превосходная прикормка совершенно неизвестна. На все эти прикормки рыба, особенно голавль, подходит не столько потому, что видит их, сколько потому, что далеко слышит по течению шум, производимый рыбами, хватающими плывущий корм. Интересно наблюдать бульканье и возню, поднимаемую голавлями, когда они начинают хватать плывущие по верху муравьиные яйца. Прежде всего появляются мелкие годовалые голавлики, затем подходят побольше, и наконец, являются самые крупные. Последних всего лучше привлекать жуками - майскими и хлебными. Так как голавль любит муть, то можно притравлять его, взмучивая воду в устье ручья. Достаточно в течение десяти минут хорошенько взмутить воду в ручье или реке, чтобы на муть подошли голавли, язи и другая рыба. Напротив, если взмучивать воду, как на пескаря,- с места лова, то этим можно только отогнать крупную рыбу.

Голавль берег насадку с срыву, очень резко и внезапно, так что часто утаскивает удочку, особенно донную. Так как обыкновенно эта рыба ловится во время ее обычного подъема кверху, то и хватает она насадку на ходу, идя с нею дальше. Таким образом, после поимки одного голавля вся стайка разбегается и затем продолжает свой путь, так что большей частью приходится ждать следующей партии. Только лакомая прикормка может задержать станичку на более продолжительное время и, раззадорив аппетит рыб и прибавив им храбрости, побуждает их смелее хватать насадку. В прозрачной воде (особенно с моста) нетрудно наблюдать, как берут голавли. Увидев насадку, стая подошедших рыб останавливается в нерешительности: наконец, один из партии, большей частью самый юный и неопытный, решается схватить насадку; остальные голавли, точно испугавшись смелости товарища, разбегаются во все стороны. Взяв насадку в рот, голавль, если не почувствует никакого препятствия, заглатывает ее на ходу; если же она слишком велика и не помещается во рту или он почувствует сопротивление, тем более уколется, то бросает ее. На тихом течении, в прудах голавль очень ленив и даже лакомую пищу хватает не торопясь, медленно раскрывая свою объемистую пасть. Надо быть всегда готовым к подсечке и не зевать - это главное. Подсекать можно посильнее, так как губы у голавля крепкие, а пасть гораздо мясистее, чем у язя. Вообще голавль срывается сравнительно реже последнего, но чаще его обрывает лески, что, впрочем, больше происходит от неумения и неуместного пугания рыбы шумом. Голавль хотя и сильнее и много упористее язя, но далеко не так вертляв и при некоторой сноровке вытащить его вовсе не так трудно, как может показаться на первых порах; голавль даже вовсе нечасто выскакивает из воды, если его ловят не поверху; напротив, он тогда упорно придерживается дна, в особенности ночью. В силе, бойкости и особенно неутомимости голавль значительно уступает карпу и мирону, даже подусту одинакового веса. Вообще он скорее утомляется и чаще ошалевает после подсечки, чем язь.

Ужение голавлей может быть разделено на весеннее, летнее и осеннее. Каждый сезон имеет свои специальные насадки, оказывающиеся малодействительными в другое время; кроме того, каждая местность имеет свои излюбленные насадки и способы ловли, и незнакомую приманку голавль берет очень плохо, хотя можно приучить его ко всякой. Главные насадки следующие: весной - червь и майский жук, летом - рак, осенью - лягушонок и живец.

С весны некоторое время, до и после нереста, голавль ловится на донную удочку, на большего земляного червя (выползка, глисту), как и язь. Вообще он начинает брать несколько позднее последнего, когда установится хорошая погода и распустятся березы. Клев на червя весьма непродолжителен: голавль берет на него большей частью на рассвете и с наступлением сумерек, реже днем, и то если вода еще мутна; ночью клев реже, но вернее. Удочки употребляются те же, как и для ловли язей (см. далее), но крючки могут быть крупнее, а леска покрепче. Лучше всего становиться на лодке, на мелях и перекатах, косах и отмелях с каменистым дном и довольно быстрым течением, недалеко от глубокого места, так, чтобы насадка находилась вблизи от ямы. За неимением лодки можно с удобством ловить на донные с плотов, купален, пловучих мостов, в крайнем случае закидывают удочки с берега. Выползка голавль не особенно любит, но местами, где хорошо знаком с ним весной, когда очень голоден и корму мало, берет на него довольно жадно. Поклевка его отличается от поклевки язя тем, что он большей частью берет внезапно, без предварительных постукиваний и подщипываний, а потому необходимо держать удочку (или две) в руках или же класть около себя небольшой запас лески. Еще лучше, конечно, ловить на донную с катушкой. Только при катушке можно быть вполне уверенным, что удочка не будет утащена голавлем в воду. Если же удочка будет привязана, то рыба большей частью срывается, причем обыкновенно стаскивает с крючка всего выползка, чего язь почти никогда не делает. Некоторые рыболовы при вялом клеве нарочно стравливают одного червя, слегка зацепив его за крючок так, чтобы, голавль мог безнаказанно его сорвать, или же забрасывают нарезанных выползков. После подсечки голавль узнается потому, что он упорно держится на дне, не всплывая кверху, подобно язю, и идет большей мастью или вбок, или против воды, т. е. на лодку. Ночью даже крупный голавль, если его не форсировать и не пугать резкими движениями, идет после подсечки очень ходко прямо на лодку и, ошалев, упирается в нее лбом. Этим моментом и нужно пользоваться для того, чтобы выхватить его из воды сачком или руками. Дном, а также если очень шуметь и суетиться, пойманный голавль очень часто уходит под лодку и затем обрывает леску; в таком случае необходимо отпускать леску (когда голавль идет к лодке, ее подбирают двумя пальцами, держа все время наслаби) сколько возможно далеко ; в крайности же лучше бросить шестик и потом перехватить его. В конце мая голавль уже перестает вовее брать на выползка до поздней осени.

На Москве-реке голавли попадаются при ловле язя с поплавком в проводку на муравьиные яйца (см. "Язь"), но довольно редко, так как этот способ ужения производится в довольно глубоких местах с умеренным и даже слабым течением. В мае весь голавль стоит на перекатах, в забродку нахлыстом с легким грузилом, сначала на черного таракана вместе с шереспером (см. "Шереспер"), потом на шпанку, т. е. большую мясную муху и затем на тополевого червя - мохнатую пеструю гусеницу, во множестве держащуюся на листьях тополя. Но как на шпанку, так и червя попадается больше подъязков, чем голавлей, а потому об этих способах будет говориться в статье о язе. Местами небольшие голавли попадают весной на навозного червя, а также на мотыля.

Самая главная - весенняя (майская) и частью летняя (июньская) ловля голавлей - это на майского жука, реже на хлебного, более мелкого. Майский жук и рак, бесспорно, любимейший корм голавля, однако нельзя не заметить, что не только на больших, но и на средних реках голавль берет на жука гораздо хуже, чем на речках, что объясняется тем, что берега последних чаще зарастают ивняком и ольхой и жуки здесь гораздо обильнее. Местами, в мае и первой половине июня, голавли кормятся исключительно майскими жуками, особенно при их урожае, который бывает, кажется, через три года в четвертый. Способов ловли на жука очень много: можно ловить на донную с тяжелым и легким грузилом, на поплавок с грузом и без него, с короткой и очень длинной леской, наконец, нахлыстом, поверху и из-за кустов или плавом с лодки. Рассмотрим вкратце все эти методы.

На донную удочку с тяжелым грузилом ловят сравнительно редко, большей частью по ночам, с лодки, на умеренном течении и средней глубине. Правильнее и целесообразнее ужение на перекатах с легким грузилом на длинное удилище с довольно длинной леской, вроде москворецкой ловли язей на кузнечика (см. "Язь"). Жук плывет около дна, и рыба хватает его охотнее, чем неподвижного. Удочку более или менее часто перезакидывают. Этим способом можно ловить как днем, так и ночью, лучше с берега или в забродку, чем с лодки.

Жук насаживается почти всегда снизу, в грудной щитик так, чтобы жало крючка (№ 1 - 3) свободно выходило или даже торчало наружу из зада насекомого. Другие пропускают крючок сбоку в щиток, к которому прикреплены крылья. Эти способы насаживания, однако, неудобны тем, что жука часто объедает или обрывает мелочь. Jobey советует продевать крючок через спинку между надкрыльями так, чтобы жало выходило тоже в брюхе; этот способ очень хорош для ужения нахлыстом, потому что жук долго плавает и барахтается на брюхе. Еще лучше (особенно, когда жуков мало), но несколько хлопотливо снять поводок и, зацепив его петлю, которой он пристегивается к леске, длинной иголкой (для этого ушко немного пропиливается, образуя крючок), пропустить через голову и все тело; крючок таким образом находится наружи у головы. Или же берут небольшой якорек (№ 6 - --8) и точно так же продевают его через задний проход в рот, т. е. через все тело жука, так, чтобы тройничок торчал из хвоста насекомого. Подсеченный голавль выплевывает жука, который вздергивается на леску без изъяна; таким образом, на одну насадку можно поймать 4 - 5 рыб. Кроме того, при продевании иголкой жук очень долго живет и шевелит ногами, что весьма важно.

Рис.156. Стоячий самоогружающийся поплавок

Некоторые авторы (John Fisher) советуют отрывать у жуков надкрылья и (передние) ноги, но это большей частью излишне, особенно отрывание лапок. Для того, чтобы жук дольше держался на воде (особенно при ловле нахлыстом), достаточно расправить ему надкрылья, но если голавли мелки, то можно обрывать надкрылья, так как крылья при забрасывании силой воздуха раскрываются и жук падает на воду очень плавно. Как известно, майские жуки появляются (в средних губерниях) около половины мая и держатся около месяца. Ловят их или с вечера, после заката, когда они начинают летать, кисейной сеткой, а еще лучше частым сачком, или же стряхивают с деревьев ранним утром, когда они еще не успели оправиться от оцепенения. Хлебные, или июньские, жуки (Rhizotragus solstitialis) похожи видом на майского, но значительно меньше и темнее его: особенно многочисленны бывают они на юге, на низах, во время цветения ржи. Обыкновенно на крючок насаживают трех хлебных жуков. При ужении нахлыстом некоторые западноевропейские, особенно английские поплавок, рыболовы предпочитают живым жукам искусственных из гуттаперчи, пробки и мастики, но это предпочтение вызвано главным образом нежеланием возиться с живыми насекомыми; если их нет или очень мало, то на искусственного жука поймать трудно, разве только на быстрине. Кроме того, у нас почти все продажные жуки тонут и вовсе непригодны для верховой ловли, а на искусственную насадку можно ловить только поверху и на глаз.

На жука с поплавком ловят сравнительно редко по той причине, что голавль поплавка боится, да последний большей частью бывает излишен, так как эта ловля собственно верховая, без грузила. Но иногда, например при ветре, когда голавли особенно жадно берут на жука, потому что в такую погоду больше жуков падает в воду, приходится употреблять самоогружающиеся поплавки, т. е. поплавки с грузом внутри.

Собственно говоря, самоогружающиеся поплавки с успехом употребляются только в мелкой, быстрой и прозрачной воде на тонущую приманку, которая своим быстрым падением может возбудить опасения осторожной или сытой рыбы. Для того, чтобы можно было закидывать удочку без грузила, при ловле с берега почти необходимо, чтобы поплавок был достаточно тяжел и имел надлежащую устойчивость. Для этого поплавок огружают, насколько это требуется, свинцом. Самый простейший самоогружающийся поплавок состоит из гусиного пера или кусочка бузины, из которого вынута сердцевина и один конец заткнут наглухо; в этот глухой конец всыпается несколько дробинок, а чтобы они не катались, прибивают их пыжом из кусочка ваты. Свободный конец поплавка затыкается плотно пригнанной палочкой. Необходимо, чтобы поплавок был так выверен, чтобы кончик его торчал из воды не более как на 1/4 дюйма. Такой поплавок очень хорош для ужения в тихой воде, но для ловли на быстрине необходимо, чтобы поплавок был лежачий.

Рис.157. Усовершенствованный самоогружающийся поплавок

Усовершенствованный самоогружающийся поплавок состоит из удлиненно-овальной пробки, просверленной вдоль; в сделанное отверстие вставляется тонкое перышко (из куриного или утиного крыла), а в эту трубку клинышек из того же пера или палочки. Груз находится в самом поплавке: это полоска свинца надлежащих размеров, имеющая в разрезе треугольную форму и вставленная в соответственное продольное отверстие внизу поплавка. Таким образом, поплавок будет иметь как бы свинцовую подошву. Выверенный поплавок в 4 местах обматывают шелком, чтобы свинец не сдвигался с места; затем его красят снизу в зеленый, а сверху в белый цвет и покрывают копаловым лаком. Для того чтобы поплавок был виднее, иногда сверху делается небольшое отверстие, в которое вставляется маленькое белое перышко. Леска, разумеется, пропускается в перьяную центральную трубочку и затем заклинивается.

Так как на быстрине такие тяжелые поплавки требуют энергичной подсечки, то удилище должно быть довольно жесткое, а леска крепка - лучше всего здесь употреблять леску из связанных жилок. При плохом клеве самоогружающиеся поплавки весьма полезны, особенно когда требуется наловить поскорее живцов. Но во всяком случае ловля с этими поплавками гораздо затруднительнее и менее добычлива, чем так называемое ужение на пробочку, описанное далее (см. "Язь").

Лучший клев на жука при ловле поверху бывает после заката и в сумерках; днем же голавль берет гораздо осторожнее, тогда как, напротив, на кузнеца ловится почти исключительно днем. Обыкновенное на- хлыстовое ужение голавля с берега на жука мало чем отличается от ужения нахлыстом форели, только закидывать жука приходится сравнительно недалеко, почему оно гораздо легче. Катушка здесь полезна, но не так необходима, как для ловли форели, и практичнее ловить голавля, как язя, на цельные гибкие удилища и тонкие, но крепкие волосяные лески; особенно церемониться с пойманным и распускать катушку, тем более с трещоткой, даже невыгодно, так как возня надолго распугивает рыбу и приходится менять место после каждой выуженной, что не всегда бывает удобно. Если жук не шевелится, то надо его слегка подергивать. Ловят или из-за кустов, или же на земле, если берег открытый; в забродку ловить нахлыстом на жука не стоит, за редкими исключениями; гораздо удобнее удить на перекатах с легким грузилом, далеко отпуская от себя насадку. По всей вероятности, для этого ужения было бы иногда удобно применить нотингэмскую катушку (см. "Усач"). Некоторые ловят довольно успешно голавлей с плотов, плавучих мостов и купален, пуская длинную леску, к которой, начиная примерно на аршин от насадки - жука или, чаще, крупного зеленого кузнеца, надеты в некотором расстоянии один от другого от 3 до 12 круглых или овальных просверленных насквозь поплавочков, выкрашенных в красную или черную краску. Это называется ловить та пуговка". Леска должна быть шелковая, крепкая, длиной не менее 10 сажен; привязывается она к длинному крепкому удилищу, так как подсекать надо очень сильно. Эта ловля бывает весьма успешна на глубоких местах и на слабом течении. Я полагаю, что здесь также можно было бы пользоваться нотингэмской катушкой, но ловить уже на тонкий шнурок и отпускать пуговки (которых много и не нужно) гораздо дальше - до 50 и более шагов.

Самый верный, весенний и отчасти летний способ ужения на жука, дающий возможность на одном и том же месте ловить почти ежедневно по несколько штук голавлей, - это ужение с берега на поплавочную удочку в глубокой и тихой воде на предварительно заприваженных местах. Этот метод ловли, очень подробно описанный харьковским рыболовом Н. А. Дублянским, основан на знании образа жизни и привычек голавлей и, вероятно, может быть применен на всех небольших реках с берегами, заросшими кое-где кустами и деревьями. В мельничных омутах на жука и других насекомых голавль берет неохотно, и он здесь всего лучше ловится на хлеб, реже на угря, червя и на живца.

Ловля на жука с поплавком производится в местах, наичаще посещаемых голавлями, - в конце весны и в начале лета, именно там, где над водой нависли деревья, кусты или камыш, с которых падают жуки и другие насекомые. Всего удобнее, если глубина будет здесь довольно значительна - не менее 2 аршин, а течение очень слабо. Таких пунктов надо выбрать не менее двух или трех на расстоянии нескольких десятков сажен. В каждом избранном месте подчищаются мешающие сучья, ветки и камыш, устраивается сидение таким образом, чтобы можно было оставаться невидимым рыбе; затем у сиденья вколачивают две вилки - одну на берегу, другую в воде, и кладут на эти развилки длинную палку или негодную удочку с шнурком и поплавком из куги (тростника). Назначение этой фальшивой удочки - приучить рыбу к виду настоящей во время ужения. Суть заключается, однако, в прикормке или, вернее, приваде.

Прикармливают рыбу дней шесть - семь, бросая ежедневно или через день, не ранее 10 часов утра, на место, где будет впоследствии находиться насадка, смоченную в воде измельченную макуху (конопляные выжимки) и пшеничные отруби; то и другое бросают с перерывами (через 2 - 3 минуты) небольшими щепотками, отнюдь не показываясь из засады. Когда эта мелкая и легкая прикормка привлечет достаточное количество голавлей, начинают бросать майских или хлебных жуков вместе с небольшими кусочками макухи так, чтобы кусочки эти падали на дно около насадки. Достаточной ежедневной порцией можно считать фунта полтора макухи и десятка два жуков. В последние два-три дня для более верного успеха ловли, прежде чем бросать жуков в воду, весьма полезно привязывать к ним нитки даже с поплавком из куги, прокалывать мягкие места соломинкой, сучочком и т. п. Когда голавли станут безбоязненно хватать таких жуков, можно начинать ловлю с полной уверенностью в успехе.

Ловят только на одну удочку, которая кладется на рогульки, на место фальшивой. Удилище должно быть крепкое, легкое, негибкое и возможно более длинное; лучше всего цельное березовое; верхнюю половину его полезно окрашивать зеленой краской, особенно при ловле из-за тростника. Можно без сомнения употреблять здесь и английские складные удилища с кольцами и катушкой, но продолжительная возня надолго отпугивает рыбу, и выгоднее как можно скорее вытаскивать голавля на берег и не давать ему возможности запутаться в траве, - т. е. употреблять крепкие и толстые лески. Всего пригоднее плетеные шелковые английские шнурки (№ 4 и даже крупнее) или же из кавказского сырца, выдерживающие 12 - 15 фунтов мертвого веса. Длина лески ни в каком случае не должна быть более длины удилища. Крючок берется средний (№ 4); поплавок делается из зеленой куги (в крайности из сухого сучочка) и прикрепляется таким образом, чтобы насадка была четверти на две от дна; грузило небольшое, а в стоячей воде может и не быть вовсе, так что жук плавает на поверхности и ловят уже поверху, с поплавком.

Клев голавлей на приваде начинается с 10 часов утра и продолжается с перерывами почти до 6 ч. пополудни. В ясную и тихую погоду они берут лучше, чем в облачную и ветреную. Рыболов, согнувшись, осторожным и незаметным образом подходит к месту, снимает фальшивую удочку и, стоя на коленях, забрасывает настоящую, заблаговременно насаженную жуком; острие крючка должно быть скрыто в мягких частях насекомого и отнюдь не выходить наружу. Лучше всего закидывать, натянув лесу так, чтобы удилище согнулось; потом, выпустив ее из рук, подают удилище вперед и тихо кладут его на развилки. Затем в несколько приемов подбрасывается макуха с отрубями, а как только послышится плеск, то и жуки. Все внимание рыболова должно быть обращено на поплавок, и руку надо держать на комле удилища в полной готовности к подсечке. Сначала насадку щиплет мелочь, но в скором времени подходят более крупные голавли, и поплавок внезапно исчезает. Первое время, т. е. в первый день, они, впрочем, берут, не торопясь, но потом становятся осторожнее и хватают насадку с срыву, совершенно неожиданно, нередко утаскивая удочку и даже выдергивая ее из рук. Этой стремительностью они как бы рассчитывают избежать подозреваемой опасности, в чем иногда и успевают. Подсечка не должна быть резкой, и вставать с места можно только в крайности. Если попался небольшой или даже средний голавль, то во избежание плеска и шума надо держать его как можно круче и как можно скорее поднимать кверху и тащить из воды на берег. Только крупных голавлей по необходимости приходится некоторое время водить стоя и затем подхватывать сачком. В этом случае большей частью клев прекращается, и надо переходить на другое прикормленное место. Если же возня была непродолжительной и не шумной, то, бросив несколько раз на место прикормки, минут через 15 - 20 можно опять поймать голавля. Ежедневно на одном месте ловить не следует.

По всей вероятности, при этом способе ловли можно вместо жука насаживать и кусочки избоины; но так как она почти не держится на крючке, то куски эти обыкновенно или привязываются к нему ниткой, или же кусок кубиком, величиной с игральную кость перевязывают накрест тонкой ниткой, за которую и зацепляют крючком. Для усиления запаха избоину не мешает поджарить на сковороде.

Летнее ужение голавля еще разнообразнее; кроме упомянутых способов и насадок, ловят его на хлеб, на зелень, на ягоды, сыр, б. ч. с поплавком; на кузнечика - нахлыстом с берега или лодки, затем на пиявку, на угря и главным образом на рака.

На хлебную насадку вообще голавль берет только в местах населенных, там, где он привык встречать таковую - в городах, селениях, на мельницах. Всего лучше ловить его в тихих и глубоких местах, под мостами, плотами, мельницами, также около купален на донную, в закидку или же на длинное удилище без поплавка и с легким грузилом, и с короткой леской - не длиннее удилища. Насадкой служит черный или белый хлеб, к которому не мешает прибавлять различных пахучих и маслянистых веществ или сминать вместе с швейцарским или зеленым сыром в виде груши или шарика величиной с волошский орех. На юге голавлей ловят на галушку и на пшеничное тесто; у нас, в Москве, иногда на драчену, нарезанную кубиками. На зерна пшеницы, риса, гороха голавль идет плохо, преимущественно под мельницами, да и ловить его на мелкую насадку, а следовательно, на мелкие крючки крайне неудобно.

Из других летних растительных насадок следует упомянуть о "зелени", на которую идет, впрочем, больше мелкий голавль; ловят с поплавком на тихих местах, пониже мелей, перекатов и мостов, как и плотву, только крючки надо брать покрупнее (№ 8 - 9) и прядочки делать потолще. В Германии местами весьма успешно удят (на донную) на мелкий недоваренный картофель, который довольно хорошо держится на крючке. Замечу кстати, что вареный картофель может служить и для приваживания всякой крупной рыбы, особенно карпов, язей, миронов. Одной из лучших, хотя и неудобных насадок служит упомянутая избоина, конопляная и льняная, о которой было уже упомянуто и о которой будет еще говориться далее (см. "Язь").

В Западной Европе весьма распространен способ ужения голавлей на ягоды, преимущественно вишню. Эта насадка у нас почти совершенно неизвестна, хотя несомненно, что она может очень удачно применяться во многих местностях, изобилующих фруктовыми садами и огородами, а также в реках, протекающих через города, особенно если по реке расположены водочные заводы приготовляющие наливки. Вся ягода, главным образом вишня и рябина, по миновании в ней надобности спускается в воду, и рыба в таких местах отлично приважена к этому корму и часто бывает набита битком ягодами. Так, например, это постоянно замечается на Москве-реке, близ Каменного моста, около завода Ивана Смирнова, вероятно, и во многих других местах, а потому считаю необходимым остановиться на этом оригинальном способе ловли, который москворецкими рыболовами может быть применен главным образом не для ловли голавлей, а язей (вернее подъязков), так как последних гораздо более. За границей голавли берут на вишню и ягоды чуть не повсеместно, вероятно потому, что в реки здесь часто выбрасывают испортившиеся и, кроме того, употребляют их в виде прикормки или даже приваживают ими, что у нас еще более необходимо.

Ловят на вишню в тихих и глубоких местах, большей частью с берега, на очень длинные удилища с катушкой, реже на донные, с легким грузилом или вовсе без груза; поплавок, кажется, употребляется довольно редко. Для насадки красная вишня предпочитается черной, недоспелая - переспелой и мелкая и средняя - крупной. Некоторые французские авторы (Пуатевен) советуют вынимать косточку оттуда, где прикрепляется стебелек, но в этом виде вишня очень плохо держится на крючке и легко сбивается рыбой, почему целесообразнее не только оставлять косточку, но и черешок. Насаживается вишня тремя способами: если косточка у нее вынута, то необходимо снимать поводок и пропускать его через отверстие, проколотое против места прикрепления черешка; в этом случае предпочитается двойной крючок (№ 6 - 7) или, еще лучше, якорек (№ 7 - 8). Немцы выбирают вишни с самыми крепкими черенками, т. е. недозрелые, и черенок этот привязывают шелковинкой к стержню крупного (примерно № 0 или № 1) крючка так, чтобы ягода лежала в сгибе крючка. Всего лучше держится вишня, но требует сильной подсечки, если крючком (№ 1 или 2) осторожно проколоть ягоду около черешка (который не мешает обстричь) и затем пропустить вокруг косточки; при таком способе насаживания вишня может быть причислена к самым прочным насадкам.

Ловят на вишню, конечно, летом - в июле, редко в июне, но несомненно, что ужение это местами может производиться круглый год. Один известный французский рыболов, как рассказывают, купил зимой 6 вишен за 3 франка и поймал 6 чудесных голавлей (во Франции последние берут и зимой). В вышеупомянутом месте Москвы-реки, вероятно, можно ловить на вишню с весны до глубокой осени, если не на свежую, то из- под наливки или даже на маринованную в уксусе. Из других ягод для насадки, вероятно, всего пригоднее окажется рябина, так как она будет крепче держаться на крючке, чем виноград, крыжовник и т. п. Эти последние ягоды надо насаживать, как вишню без косточки, т. е. продевая поводок с двойничком или якорьком.

Всего удачнее бывает ужение это на небольших реках, причем предварительно бросают какую-либо легкую прикормку, которая бы привлекла рыбу издалека, а затем и некоторое количество ягод. Пуатевен советует ловить с 4 - 5 небольшими поплавочками и отпускать вишню далеко или идти берегом за поплавками. В Германии на небольших речках ловят также, закидывая насадку к противоположному берегу, подтаскивая к себе небольшими толчками и затем снова перебрасывая. При ужении с лодки всего лучше, если есть небольшое течение, дозволяющее закинуть вишню подальше от лодки. При этом условии, если медленно переводить удилище направо и налево от себя, то подтаскивая, то отпуская леску, - вишня будет описывать на дне более или менее крутые дуги и привлекать этим рыбу. По Пуатевену, голавли в прудах берут на вишню будто бы с 4 до 6 часов пополудни; я полагаю, что это скорее ночная, чем дневная насадка.

Голавль берет на вишню очень жадно, резко и верно; очень часто даже успевает проглотить ее. Подсекать надо при первой поклевке и не очень резко кистью. При ужении с катушкой на тонкие лески лучше вываживать голавля, не давая ему, однако, много лески; при надежной же леске выгоднее скорее вытаскивать рыбу на поверхность, к берегу или к лодке.

Чтобы покончить с растительной насадкой, упомянем об одном забавном способе ловли (но не ужения) голавлей на тыкву, упоминаемом Эренкрейцем. Последний рассказывает, как один солдат разрезывал тыкву пополам и продевал в нее множество поводков с крючками; поводки он связывал сверху, на корке, а крючок втыкал в мякоть и затем пускал тыкву на воду мякотью вниз. Голавлики и другая мелкая и средняя рыба начинали щипать мякоть и при этом попадались на крючок.

Из летних животных насадок всего менее употребительны мучной червь, подкорыш, опарыш и ракушка. Мучной червь, или костяник, - личинка мучного хруща, которого можно доставать почти во всякой булочной, очень прочно держится на крючке, но рыболовам гораздо менее известен, чем любителям соловьев и других насекомоядных птиц. Не думаю, чтобы он был хуже опарыша или подкорыша. Голавль, однако, берет на костяника не везде, а большей частью, где лучше знаком с ними, напр. под мельницами. Насаживать лучше по нескольку червей, зацепляя их пониже головки на довольно легкий крючок (№ 7 - 8). Опарыш очень хорошая насадка, но на нее можно ловить без катушки только мелких голавликов, так как крупные с маленького крючка срываются. Немногим лучше и подкорыши - личинки жуков различных видов, находимые в большом количестве в старых пнях, а чаще в плотах. Они-то главным образом и привлекают в последние места рыбу, а потому, по моему мнению, с плотов всего лучше удить на подкорыша. Последний в Западной Сибири (на Иртыше, в Омске) служит одной из главнейших насадок, и в Омске замораживают его на зиму в большом количестве. Ракушка, т. е. моллюск большой двухстворчатой раковины (Unio или Anodonta), - превосходная насадка для крупных голавлей, но тоже мало употребительна. На нее ловят исключительно на донную, ночью, тогда как предыдущие насадки требуют поплавка; очень редко на них удят с легким грузилом без поплавка. Кроме того, летом можно ловить голавлей на весенние насадки - черного таракана, тополевого червя, шпанку; некоторые говорят, что голавль и язь очень жадно берут на пустую кожуру личинок стрекоз, но эта насадка очень плохо держится на крючке. В конце лета местами, где близ реки много огородов, всегда удачно удят голавлей на картофельных и капустных (зеленых гладких) червей (личинок бабочек), которых много попадает после ливней в реку. Всего удобнее употреблять здесь длинные удочки с поплавком или с легким грузилом.

Довольно мало распространено ужение на пиявку, которую голавль берет очень жадно. Чаще употребляются конские пиявки, которых ловят сачком в прудиках и озеринках, но еще лучше настоящие, т. е. медицинские, которых достать иногда легче, чем первых. Английские рыболовы очень ценят пиявку как насадку для голавля и отчасти язя и иногда пользуются даже сушеными (на солнце) пиявками, которых перед употреблением размачивают в горячей воде. Пиявка насаживается с головы на небольшой крючок (не крупнее № 6) так, чтобы жало выходило наружу, а червь как можно более извивался, возбуждая аппетит подошедшей рыбы: понятно, сушеная пиявка не может быть такой подвижной, как мертвая; вообще потому нужно поддерживать пиявку в постоянном движении, подтаскивая и отпуская леску, - и менять заморенных и замятых на свежих. На пиявку ловят (под Москвой) большей частью днем, реже ночью, в глубоких местах с течением - на донные удочки с легкой пулькой на относе, т. е. которая бы слегка приподнималась течением. Это делается опять-таки для того, чтобы насадка извивалась и не свертывалась кольцом или не присасывалась ко дну. Можно ловить и на перекате на длинное удилище с легким грузилом, часто перезакидывая леску и по временам подтягивая ее к себе на 2 - 3 аршина и снова отпуская. С поплавком удят на пиявку редко; в этом случае насадка должна быть летом на пол-аршина от дна или более, смотря по глубине; осенью же и весной ее надо пускать вершка на два от дна. Лучше всего ловится голавль на пиявку в июле и августе, но в хорошую погоду берет иногда на нее до конца сентября.

Гораздо более распространено ужение голавлей на угря, или сальника. Так называются большие личинки крупных жуков, б. ч. черного навозного, но также майского и жука-носорога. Личинки последнего в длину и толщину бывают больше мизинца и считаются менее пригодными. О сальнике говорилось при описании ужения карпов (см. выше "Карп"). Здесь добавляю, что его надо искать в перегоревшем навозе, в парниках, муравейниках; личинки майских жуков живут и не в жирной земле. Лучшими для ловли считаются молодые белые черви в дюйм длины или немного больше; старые всегда бывают желтее. Перед употреблением необходимо бывает выдавить из них содержимое и притом в воде, иначе они скоро чернеют. Более предусмотрительные рыболовы заблаговременно кормят червей творогом, отчего они белеют и делаются более твердыми. Насаживают угря на большой или средний крючок, сообразно величине червя; крючком прокалывают немного пониже головы снизу и выпускают жало наружу, немного дальше, не близко к хвосту, так как в последнем случае угорь свертывается шариком и на порядочном течении начинает описывать на поводке большие круги, закручивая поводок и самую леску. Во всяком случае лучше поводок привязывать не непосредственно к леске, а к карабинчику, даже двойному. Ловят на угря только на донные, притом ночью или в сумерки; днем голавль берет на него плохо или вовсе не клюет. Но ночью он очень жадно хватает эту насадку и сразу ее утаскивает, так что надо держать удочку в руке или приделать катушку, как при ужении на выползка. Без катушки голавль часто срывает угря, а с ней всегда сам засекается и почти никогда не сходит с крючка.

Самой главной и всюду в России распространенной летней насадкой для большинства карповых рыб, в особенности же голавля, служит рак - или цельный, только что скинувший старую скорлупу, или его шейка (т. е. хвост), реже клешни, тоже лишенные твердого покрова. У нас много рыболовов, которые даже не признают никакой другой насадки, кроме рака, начиная с мая и кончая поздней осенью.

Ввиду огромного значения рака в качестве насадки для большинства русских рыболовов считаю необходимым остановиться как на образе жизни, так и на ловле этого черепокожного, насколько это может быть интересно для удильщика. Речных раков известно у нас несколько видов, но все эти виды очень мало отличаются между собой. В Европейской России раки встречаются почти повсеместно, большей частью в проточных водах, так как избегают теплой и загнивающей воды. В Западную Сибирь он проник сравнительно очень недавно и распространен спорадически, т. е. местами. Самцы отличаются от самок более длинным туловищем, более длинными (и слабыми) клешнями, усами и более узким хвостом; у рачихи хвост площе, почему он хуже держится на крючке. Весной раки выходят из зимнего оцепенения, но начинают встречаться только, когда река войдет в берега - в апреле или даже в начале мая. Рачихи в это время еще с яйцами (до 100 и более), которые прикрепляются на нижней поверхности хвоста (на хвостовых придатках, т. н. ложных ножках). Рачата вылупливаются в мае и остаются на теле матери недели две; затем начинают уже покидать ее, собираясь при опасности под хвостом; в июне их уже можно найти под камнями, б. ч. на мелких местах. Линька раков начинается в мае (в средней полосе - в конце месяца), по приметам рыбаков, когда рожь начнет колоситься, и продолжается все лето. Каждый рак в отдельности кончает весь процесс линяния - с момента линьки до затвердения нового панциря - недели в две, но дело в том, что сначала линяют самцы и из них первыми - мелкие, затем средние и, наконец, самые крупные; самки же начинают линять месяцем позднее самцов, когда уже выведут рачат, почему линяющие рачихи встречаются до середины августа. Линька совершается таким образом: сначала приподнимается панцирь, прикрывающий головогрудь, и скидывается через голову; затем трескается скорлупа на хвосте, рак ложится на спину и стаскивает ее с себя клешнями и ногами. Всего дольше и болезненнее лупятся клешни. Вылупившийся рак сначала покрыт очень нежной синеватой кожицей и вовсе не выходит из норы, пока кожица эта не затвердеет, что бывает через неделю.

Во время линяния раки почти безвыходно сидят в норах или под каким-либо прикрытием. У каждого рака имеется своя отдельная нора или даже несколько нор, которые большей частью выкапываются ими в крутобережье, в более или менее глинистом грунте; в реках с песчаным или каменистым дном раки укрываются большей частью под камнем, делая под ним углубления; иловатого грунта в реках они избегают, но в поемных озерах и в некоторых проточных прудах (например, в Царицынских, под Москвой), где бывают едва ли не многочисленнее, чем в реке, они постоянных нор почти не имеют, а при опасности, а также на зимовку закапываются в ил. При благоприятных условиях, т. е. при не очень крепком грунте, рачьи норы бывают длиной до полу-аршина и даже аршина; кажется, большие норы всегда имеют дугообразную форму и два выхода, а иногда и два побочных хода. Такую большую нору рак выкапывает (хвостом) в течение многих лет. В крепком грунте норы иногда имеют вид небольших углублений, в которых не помещается даже все туловище. Живет рак очень долго - не один десяток лет и по общепринятому мнению растет очень медленно; однако известно достоверно, что если взять раков средней величины и давать им (в корзинах или вершах, в текучей воде) пищу в избытке, то они в два-три месяца вырастают до гигантских размеров. Раки всеядны и едят хлеб, зерна и прочие растительные вещества, но главным образом кормятся трупами животных, попавших в воду, - от самых мелких до самых крупных. При отыскивании пищи рак руководится главным образом обонянием, которое у него чрезвычайно развито. Видит он плохо, но слышит превосходно, что необходимо иметь в виду при его ловле: заслышав шум, он спасается в нору и сидит в ней, грозно выставив свои клешни, которыми иногда ловит и проходящую мимо рыбешку. Рак может назваться ночным животным и выходит из нор кормиться большей частью по ночам.

Рис.158. Рачевня

Осенью, в октябре или конце сентября (в более северных местностях), самцы отыскивают самок, а вскоре затем (кажется, до рекостава) те и другие скрываются в норах или зарываются в ил на зимовку и, по-видимому, перестают принимать пищу, хотя самки кладут икру в ноябре и даже декабре.

Невылинявших, а в особенности перелинявших голодных раков ловить очень легко, так как они идут на всякую приманку; последние не только ночью, но и днем. Они нередко попадают в верши, но самый лучший способ ловли их - это в рачевни. Рачевня - неглубокий сачок на проволочном (редко деревянном) обруче (не менее полу-аршина диаметром), привязанном к более или менее длинной палке так, чтобы находился в равновесии. Поперек обруча прикрепляется одна или две тонкие проволоки, к которым привязывается насадка - попортившееся мясо, печенка, рыба, даже соленая, хлеб, избоина и т. п. вещества. Чем они будут пахучее, тем лучше. Рачевня закидывается так, чтобы проволочный обруч лежал на дне, - обыкновенно с более или менее обрывистого берега и на довольно глубоких местах; палка втыкается в берег наподобие жерличной. Местами (в некоторых озерах и прудах) ставят рачевни в открытой воде. Снаряд этот может варьироваться: обруч, например, иногда делается деревянный, но так как таковой не тонет, то с этой целью деревянный обруч соединяется в виде диаметра перекладиной, к которой уже крепко привязывается в вертикальном положении заостренная на конце палка, которая втыкается в дно и удерживает здесь обруч с сеткой и приманкой, подвязанной к перекладине. Раки, привлеченные приманкой, собираются около нее и если вынуть рачевню, то падают в сетку. Иногда из одной рачевни вынимают более десятка. Всего лучше идут они (в июне) перед дождем или грозой, особенно к вечеру.

Простейший способ ловли раков заключается в том, что в удобных для ловли местах втыкают в дно палку, к которой, немного отступя от нижнего конца, привязан непосредственно или на коротеньком поводке из бечевки длинный кусок мяса, вершка в два, еще лучше печенки. Раки крепко вцепляются в приманку и бросают ее, только когда будут уже почти вне воды, так что их нужно подхватывать сачком. Некоторые раколовы считают лучшей приманкой лягушку, с которой содрана и завернута часть шкуры; это делается потому, что лягушка в коже почти недоступна рачьим челюстям и клешням, а затем при вытаскивании раку есть за что крепко уцепиться.

Весьма интересный, но малоизвестный способ ловли раков - это осенняя ловля на рачиху, которую привязывают на бечевке под клешни и спускают в воду там, где предполагается рак (около норы) или где его заметили. Самцы идут на рачиху только в конце сентября или октября, смотря по местности, т. е. во время совокупления. Рак немедленно бросается к рачихе и крепко обнимает клешнями, не выпуская ее из объятий даже на воздухе. Можно ловить и на рака, т. е. "на драку", но необходимо подхватывать вцепившегося соперника сачком.

Раки, готовые скинуть скорлупу или только что успевшие вылинять, т. е. еще мягкие и наиболее пригодные рыболову для его целей, из нор не выходят, а потому добываются в норах. Щупают их в тихую погоду, б. ч. после восхода и перед закатом, так как ветер и муть мешают видеть норы. Идти поэтому следует всегда против течения. Если нора имеет два отверстия, то правую руку запускают в главное, большое, а левую в малое, или же этот ход заступают ногой. Вытаскивать рака надо (чтобы не уколоться об острый шип на лбу его), подводя руку под брюшко, ладонью кверху, так, чтобы пальцы шли по дну норы. Более предусмотрительные рыболовы для того, чтобы всегда иметь под рукой запас линяющих раков, заблаговременно кладут в воду, на небольшой глубине, старые доски, рогожи, бересту и т. п. предметы, на которые, чтобы их не сносило водой и не поднимало кверху, накладывают камни. Раки, собирающиеся линять, весьма охотно собираются под это прикрытие. Последнее надо только поднимать как можно осторожнее, против течения, т. е. начиная снизу вверх - исподволь и бесшумно обирая притаившихся раков. Еще удобнее отбирать или покупать раков с скорлупой пожестче (и потемнее) и сажать их в корзины или верши, которые ставятся на течении. Хорошо при этом давать им какую-либо защиту в виде камней, а еще лучше - глиняных трубок или продырявленных кирпичей, могущих заменить им норы. Рака, готового к линьке, которого легко можно облупить, узнают по тому, что скорлупа с отломанной у него клешни снимается свободно, как бы футляром.

За неимением таких недолупков и мягких раков приходится довольствоваться обыкновенными и употреблять в дело только хвосты и клешни самых крупных. Для того, чтобы эти части крепче держались на крючке, необходимо: 1) или выбирать более жестких раков и, прежде чем насаживать очищенную шейку или клешню, намочить их в воде, чтобы окрепли, или 2) для большей легкости чистки предварительно ошпарить раковые шейки соленым кипятком, кипящим ключом, и затем облить холодной водой, или, наконец, 3) шейки и клешни раков класть в уксус, который поглощает известь и делает их мягкими. Без сомнения, рыба будет брать и на консервы из раковых шеей, продающиеся в гастрономических магазинах. В больших городах мягких или линяющих раков нетрудно доставать (по заказу) у крупных торговцев, которые обыкновенно таких выбрасывают. Раки довольно долго живут в корме лодки, а еще дольше в корзинах, переложенные белым мхом или крапивой. Если корзину держать на льду, то жесткие раки могут прожить с месяц и больше, а мягкие 2 - 3 недели, если будут сидеть отдельно.

Ужение на раков начинается вместе с их линянием, б. ч. с первых чисел июня и продолжается почти до конца августа. Все это время, в особенности же во второй половине июня и весь июль, крупная рыба ночью и по зарям держится почти исключительно около рачьих нор, так как рак составляет тогда ее главную пищу. Днем, в жаркую погоду, рыба уходит в глубокие места, где холоднее. На рака берет большая часть рыб, начиная со щуки и кончая плотвой (впрочем, последняя берет на шейку и клешни), но всего более ловят на него голавлей, язей и окуней.

Смотря по тому, какая рыба берет - крупная или средняя и мелкая - для насадки употребляют или цельного рака, вернее, его туловище, или же его части, т. е. клешни (крупных раков) и шейку, которая может быть разделена на 2, даже 4 части. Иногда, впрочем, крупную рыбу ловят, насаживая на крючок по 2 больших или 3 небольших раковых хвостика. Всего удобнее ловить на рака, готового линять или только что вылинявшего, еще мягкого (на вылупка), но, за неимением таковых, можно удовольствоваться жесткими раками, еще не готовыми к линьке, выбирая из них самых темных и жестких, или раками с уже затвердевшей молодой кожей. Последние хуже, так как облупить их очень трудно.

Рак, готовый к линьке или мягкий, насаживается на крючок (средних или лучше крупных номеров) в разных местностях различно. Во всяком случае лапки обрывают, а у жестких, кроме того, предварительно обламывают клешни. Лапки бросаются в воду для приманки, также и клешни, но более крупные из клешней лучше приберечь для ловли мелкой рыбы на мелкие крючки. Всего удобнее насаживать рака таким образом, чтобы острие крючка было спрятано в "шейке", потому что рыба почти всегда хватает рака с хвоста, и, следовательно, подсечка будет вернее. Так насаживают б. ч. мягкого рака. Крючок втыкают в (левый) глаз и выдергивают около второй пары ног, потом немного спускают рака на поводок и уже окончательно заправляют крючок в хвостик. Хорошо также насаживать рака, продевая крючок в бока, в края молодой кожи, два раза. Последний способ всего пригоднее для раков, готовых к линьке, которых приходится предварительно облуплять. Это делается так: у рака отламывают клешни и лапки, почти вплоть, и отрезывают хвост, но не совсем, а оставляя один - два сустава или звена (иначе легко выпустить печень); затем подрезывают немного острие на лбу, после чего старая, черная кожа сама собой снимается со спины рака.

Многие рыболовы, имея в виду, что обыкновенно на крючок насаживается или такой недолупок без хвоста и клешней, или же цельный мягкий рак с мягкими клешнями, продевают крючок сначала в середину хвоста, вдоль по кишечному каналу; потом, вынув его внизу первой пары ног, так что шейка будет продета поводком, снова отступя на полпальца, впускают крючок во внутрь рака, так, чтобы острие его выходило или под глазами, или под верхней кожицей между глаз, причем стараются не проткнуть ее.

По моему мнению, всего удобнее и надежнее цельного рака насаживать на снасточку из двух крючков (№ 4-5), из которых верхний привязан к поводку на ¾ - 1 дюйм от нижнего. Последний продевается в хвост у последнего сустава, верхний - в брюхо у последней пары ног, так что вся передняя часть остается свободной. Этот способ, кажется, самый употребительный в Западной Европе, где, впрочем, большей частью ловят на шейки или клешни, надевая их на крючки средней величины. Иногда, ради большей крепости, эту насадку привязывают к крючку волоском, ниткой или шелковинкой. Напомню, кстати, что хвост рачихи мало пригоден для насадки и что свежеоблупленную шейку прежде насаживания надо подержать в воде. Цельная шейка насаживается посредине - червяком. Клешни годятся для насадки только от мелких раков или готовых лупиться; их отрывают от туловища и (очистив от скорлупы) насаживают во всю длину с верхнего узкого конца, а крючок прячут в клешню, при ее раздвоении.

Как было сказано выше, голавлей, язей и других рыб большей частью ловят на рака и ночью на донные Днем, там, где раков много, рыба берет на них сравнительно редко, во-первых, потому, что она сыта, во-вторых, потому, что смелость рака возбуждает ее опасения, наконец, что видит леску, а иногда и рыболова. Не оттого ли прудовая рыба ловится на рака и его шейку реже, чем в реках, что ночью ее там не ловят? Вообще, как известно каждому, успех ночной ловли в пруде крайне сомнителен, и, по-видимому, прудовая рыба ночью почти не кормится, так как в темноте ни видеть, ни слышать и осязать по течению предмет, подобно речной рыбе, стоящей "на струе", не может, а должна руководиться только обонянием. На длинное удилище с поплавком ловят редко, - на клешни и шейки, а не на цельного рака.

Надо полагать, что на шейки и клешни можно будет довольно удачно ловить нотингэмским способом (см. выше "Мирон-усач"), отпуская насадку на 30 - 50 и более аршин от лодки если только на таком пространстве будет не очень большая (от 2 до 3 аршин) и ровная глубина с довольно сильным течением. По крайней мере на р. Мологе ловят на рака (шейку) с поплавком и грузилом, но без удильника, пуская насадку на четверть от дна и на значительное расстояние от лодки, причем леску (волосяную) наматывают прямо на пальцы или просто спускают ее из лодки; подсекают же очень сильным размахом руки.

В медленно текущих реках и в глубоких заводях иногда довольно успешно ловят с поплавком на длинные удилища, пуская насадку (шейку) тоже на 3 - 4 вершка от дна. В некоторых приволжских губерниях в таких же местах ловят иногда без поплавка, на весу, с так называемым клевом, т. е. так, чтобы клев непосредственно передавался кончику удилища, которое обыкновенно кладется поперек лодки или на развилках около берега. Это ужение в отвес может быть успешно только на значительной глубине.

При ужении на донные надо становиться на лодке недалеко от берега и рачьих нор или же закидывать леску с берега. Ловят, как водится, не менее как на 2 - 3 удочки, крепко втыкая их комлями (заостренными) в берег или привязывая к довольно длинным бечевкам (в лодке). Крупная рыба, в особенности голавль, берет на рака чрезвычайно резко, сильно и верно и большей частью сама себя засекает, нередко при этом утаскивая шестик или обрывая леску. Поэтому при ужении на рака ночью необходимо употреблять сравнительно очень толстые волосяные лески (в 10 - 12 волос) или крепкие шелковые (№ 3 и 4). Подробности об ужении на донную читатель найдет далее (см. "Язь"),

Во вторую половину лета, обыкновенно после сенокоса, когда уже совсем выросшие кузнецы и мелкие скачки подгоняются косцами к берегам и оттуда часто попадают в воду, рыба, в особенности голавль, часто стережет их, стоя неподалеку и близко от поверхности воды. С этого времени начинается весьма добычливая ловля голавлей и язей на кузнечика, с берега или в забродку. В общем ужение голавля на кузнеца мало отличается от такового же ужения язя, которое будет подробно описано в своем месте, но голавля чаще, чем язя, приходится поймать на кузнеца из-за кустов, пропуская насадку через ветви. Местами, где голавлей много и они не напуганы, их можно удачно ловить из купальни, высматривая стоящих поверху около ящика и осторожно подводя к ним кузнечика на коротком поводке, привязанном к упругой стальной проволоке. Но так можно поймать только мелких или небольших голавлей, не свыше 2 - 3 фунтов.

Специальная охота на голавля - это ужение на кузнеца плавом в лодке - ловля крайне трудная и малоизвестная. Она производится главным образом в юго-западных губерниях по небольшим быстротекущим речкам, по песчаному или каменистому ложу, в которых язи малочисленны и главное рыбье население составляют голавли. По той же причине ловят здесь плавом, спускаясь вниз, и притом на очень Легких и небольших лодках - челноках, дубах, в которых можно было бы поместиться вдвоем с гребцом. В запруженных, медленно текущих реках с широкими плесами ловля плавом применяется очень редко. Ужение плавом начинается в июле, бывает всего удачнее в августе и продолжается иногда весь сентябрь, если стоит теплая погода. Всего лучше ловить в тихие безветреные дни, то есть большей частью по утрам и под вечер, потому что около полудня всегда поднимается ветер; но, собственно говоря, середина дня еще выгоднее для всякой ловли нахлыстом, так как рыба тогда чаще стоит на поверхности, особенно в конце лета.

Удилище для этой ловли выбирается легкое, цельное березовое, длиной около 2 сажен, которое бы могло гнуться в дугу. К нему привязывается тонкая волосяная леска в 4, много 6 волос ссученых (или сплетеных), без узлов, из отборнейшего материала, длиной 1 ½ - 2 раза более удилища; чтобы она не намокала и не тонула в воде, ее намазывают салом. Ни груза, ни поплавка нет; величина крючка зависит от размеров кузнечика, который насаживается через голову в грудь, но редко можно употреблять крючки крупнее № 4-го и никогда мельче № 8-го. Крючки привязываются к тонким жилковым или волосяным (в 3 волоса) поводкам. Предпочитаются крупные кузнечики, особенно такие, которые посуше и полегче; самцы лучше самок. За неимением больших кузнецов, можно довольствоваться мелкими или, вернее, средними кузнечиками, т. н. скачками, которых надо насаживать по 2 - 3 штуки и более. Надо полагать, что всего Надежнее крупных кузнецов насаживать на два небольших крючка, из которых один навязан немного выше другого.

Для того чтобы замаскировать рыболова, сидящего (б. ч. на коленях и согнувшись) в носу лодки, последняя спереди утыкается камышом, сеном, на дно лодки, во избежание шума, тоже кладут травы; борта же челна у кормы, по той же причине, полезно обвивать войлоком или кожей. Гребец должен грести как можно тише, одним кормовым веслом, не вынимая его из воды и не плеская им (почему края лопасти должны быть острые), не стуча об лодку; во всяком случае лучше, если между веслом и бортом лодки будет всегда кисть руки (левой), придерживающей за середину весла. Успех ловли почти вполне зависит от умения гребца управлять лодкой и согласовать ее движения с движением рыболова и пойманной рыбы: необходимо спеться и вовремя догадаться двинуть лодку взад, вперед или в сторону. На все это требуется практика и главное - смекалка,

Еще большей сноровки требует забрасывание насадки на ходу лодки. Неудобная поза рыболова, близость гребца и зачастую кустов и камыша делают это движение более затруднительным, чем при обыкновенном закидывании нахлыстовой удочки. Рыболов не должен ни очень высовываться из лодки, ни качать ее резким движением, так как этим пускает волну, которая побуждает рыбу настораживаться. Обыкновенно размах делают таким образом, чтобы насадка описывала кривую высоко над головами плывущих, но в узких местах приходится сначала кое-как выбрасывать вперед леску и на дороге, не давая кузнечику коснуться воды, останавливать его падение обратным взмахом удилища, и только тогда забрасывать вперед, в назначенное место. Как и при всяком на- хлыстовом ужении, насадка должна падать на воду раньше лески, с тихим всплеском, а леска - ложиться прямо, т. е. стрункой; рябь, произведенная падением насадки, скрывает от глаз рыбы леску. Забросив насадку, дают ей проплыть вместе с лодкой некоторое пространство; вообще перезакидывают каждую минуту и чаще, смотря по условиям местности. В хороших местах, особенно в конце переката, где начинается глубь и где стоит крупная рыба, необходимо бывает задержать лодку на одном месте и перебросить последовательно насадку 2 - 3 раза.

Голавль хватает кузнечика большей частью в момент его падения на воду; иногда это совершается почти незаметно, и рыболов подсекает только потому, что насадка исчезла из глаз и леска начинает опережать течение. Подсекать надо довольно легко - кистью руки; затем начинается вываживание рыбы, успех которого зависит более от гребца, чем от рыболова. Последний должен стараться о том, чтобы конец удилища был как можно дальше от воды. Значительная растяжимость волосяной лески, гибкость удилища, рука рыболова и в особенности лодка, управляемая искусным гребцом, вполне заменяют катушку и делают употребление ее излишним, тем более, что в небольших реках нельзя спускать много шнурка, не рискуя задевом. Обыкновенно пойманный голавль бросается вниз и к берегу. Обязанность гребца - не давать рыбе слишком пригнуть удилище к воде, подгонять лодку вперед и отводить лодку и рыбу подальше от травы и камышей. Во многих отношениях этот способ ловли нахлыстом плавом выше даже ужения на искусственных насекомых, так как мало того, что это самая ходовая и веселая ловля, но и самая трудная. Ужение плавом с катушкой может практиковаться лишь на более широких и медленно текущих реках, где необходимость заставляет бросать насадку возможно дальше от себя (большей частью к берегу, к кустам), а простор дозволяет далеко отпускать пойманную рыбу.

Утомленную рыбу подводят к лодке, перехватив леску и держа ее наслаби двумя пальцами, в готовности отпустить ее при новом порыве. Обыкновенно подведенную добычу опрокидывают в мелко сидящую лодку рукой, охватывающей рыбу под брюхом; сачок употребляется реже. Чтобы рыба не билась в лодке и чтобы не сажать ее в садок или на кукан, что неудобно, ее лучше всего прикалывать в голову длинной острой иглой, тем более, что такая рыба и вкуснее.

Еще труднее ужение плавом в одиночку, без гребца. Это искусство дается очень немногим, так как требует очень большой опытности и ловкости. Челнок должен быть еще легче; рыболов сидит почти у кормы и левой гребет, а правой забрасывает удочку. Обыкновенно ручку весла упирают в левое плечо, под мышку, а рукой охватывают за середину, ближе к лопасти; двигая веслом вправо и влево, можно передвигать лодку в соответствующие стороны; двигая им назад, можно приостановить челнок и даже отгресться в направлении, противоположном первоначальному. Работа облегчается тем, что большей частью приходится собственно не грести, а только управлять лодкой, плывущей по течению. Пустые, безрыбные пространства проплывают обычным манером, положив удочку в лодку. При большой воде, после дождей, управление лодкой затруднительнее, так как часто приходится отгребаться назад, особенно в хороших местах и во время перенасаживания. При всякой ловле нахлыстом на живых насекомых последние часто слетают во время закидывания или срываются с крючка рыбой. Отсутствие кузнечика замечается или глазами, или рукой, которая чувствует некоторую легкость в леске. "В этих случаях левой рукой сильно отгребаются в бок или назад, а правой - привычным движением бросают леску прямо на колени в лодку, насаживают свежего кузнечика и, прежде чем лодка приобретет обычное движение, леска готова и ее остается забросить вперед ). В надежных местах рыболов может придержаться рукой за камыш, тростник и траву и несколько раз бросить насадку в намеченное место.

К числу летних способов ловли голавля принадлежит также ужение его при помощи ветра на различных крупных насекомых. Известно, что голавль в ветреную погоду не так осторожен, потому что рябь и волна маскируют рыболова и леску. Этот вариант нахлыстового ужения весьма удобен в тихих и глубоких местах, тем более, что он не требует обычного искусства забрасывания и доступен всякому: закидывает насадку ветер. Удят при помощи ветра - разумеется, попутного - и с берега, б. ч. открытого, сначала на жука, потом на кузнеца, стрекозу и бабочку. Последние две насадки удобнее, так как, подхваченные ветром, имеют вид летящих насекомых и еще естественнее падают в воду. Можно ловить при помощи ветра и с плавучего моста или с лодки, если ветер дует вдоль течения, но леска должна быть в этом случае значительно длиннее, а лодка должна стоять совершенно неподвижно; в противном случае рыба близко не подойдет. В верхнем течении Москвы-реки один московский рыболов весьма удачно удил летом 1890 года крупных голавлей на белых капустпых бабочек. Он становился на двух приколах поперек реки (лучше было бы становиться вдоль); удилище длинное, легкое; леска до трех и даже более раз длиннее удилища, сообразно силе ветра; на небольшой крючок насаживались две бабочки - одна снизу, другая сверху (обе через голову в грудь) для того, чтобы дальше не намокали. Если поблизости оказывался голавль, то он нередко брал, как только насадка касалась воды, так как подходил еще в то время, когда бабочки были в воздухе. Белый цвет бабочек, хорошо видный издалека, значительно способствует успеху этого ужения. К сожалению, бабочки - непрочная и сравнительно трудно добываемая насадка.

Неудобства ужения на живых насекомых давно заставили западноевропейских рыболовов при ловле голавлей пользоваться искусственными насекомыми. Но всегда и везде голавль берет на последних хуже, чем на живых, гораздо хуже, чем форель, лосось и хариус, а местами вовсе не берет. Вообще голавля можно поймать на поддельное насекомое только под вечер и на порядочном течении, где он часто хватает насадку с разбега. Кроме того, он охотнее берет на искусственных жуков и кузнечиков, чем на искусственных мух; ввиду того же, что и настоящие жуки и кузнечики встречаются в большом количестве и относительно крепко держатся на крючке, вовсе нет необходимости прибегать к искусственным. Во Франции иногда ловят голавлей просто на кусочек черного сукна, подбрасывая его к кустам с лодки, плавом, обыкновенно после заката.

Для осенней ловли голавля употребляются уже совершенно другие насадки, в свою очередь мало пригодные в другое время года. В Западной Европе с сентября или октября удят голавлей большей частью на сыр, на кровь, на вареную говядину и печенку, на сало, бараний мозг, рубцы, куриные кишки, наконец, на лягушку и на живца или искусственную рыбку. У нас осенью ловят голавлей преимущественно на лягушку и живца, реже на выползка; все же прочие насадки, можно сказать, почти неизвестны.

Что касается ужения на живца, а также на искусственную рыбку, то оно очень мало отличается от такового же ужения шерешпера, которое описано далее. Только голавль чаще берет па живца ночью, чем жерех, а днем попадается только на быстром течении. Где мало раков, голавли берут на живца и летом, даже некрупные, но вообще они становятся хищными в конце лета и в начале осени. Лучшим живцом считается пескарь, затем голец, местами же, например в Воронежской губ, на pp. Воронеже и Дону, голавль лучше всего берет (и летом) на "пискаву" слепого вьюнчика, безглазую личинку речной миноги (см. "Минога"). Ельчик, а тем более уклейка очень недолго живут и плохо держатся на крючке. Прожорливость голавля осенью замечательна: в трехфунтовом голавле, кроме массы разложившихся пескарей, однажды было найдено более десятка только что проглоченных пескарей. Так как голавль хватает рыбу с хвоста и часто его откусывает или срывает живца с крючка, то лучше употреблять два крючка и один задевать за губы, а другой за хвост; некоторые советуют в крайнем случае насаживать (пескаря) на один крючок за хвост, а не за губы, но это еще менее надежно. На искусственную рыбу голавли берут обыкновенно со шлюзов и плотин, на сильной струе, всего лучше после паводка. С лодки, на перекатах и мелях, также ходом они берут гораздо хуже шерешперов, но чаще последних попадают на переметы, наживленные мелкой рыбой. За границей ловят голавлей на живца нотингэмским способом, пуская на перекатах живца вершков на 8 от поверхности воды и поплавка (лучше в виде круглого шарика), без грузила или с очень легким. Леску отпускают от лодки на 10 и более сажен. По свидетельству Поспелова, голавль (в Владимирской губ.?) весьма успешно ловят на глаз соленой селедки; будто бы это самая лакомая для них насадка, на которую они берут, даже когда их нельзя поймать ни на какую другую. Вероятно, голавлей привлекает не столько глаз, сколько вкус соли, очень любимый всеми рыбами. Окские рыбаки недаром кладут в верши для приманки рыбы куски соленой селедки.

Ловля на лягушек, вернее на лягушат, начинается у нас обыкновенно в конце августа или в начале сентября, когда последние подрастут и начнут собираться к ручьям и канавкам для зимовки. На болотистых речках голавли берут на лягушку и летом. Крупных лягушек следует избегать, и всего лучше прошлогодние обыкновенные травяные лягушки (Rana temporaria) величиной (в комке) немного более грецкого ореха; для некрупных же голавлей пригоднее лягушата-сеголетки, которых весьма полезно насаживать по две на стюартовскую снасточку, описанную выше. При таком способе насаживания рыба редко не попадается на крючок; но еще лучше надевать небольшую лягушку на три крючка, из которых два нижних крючка привязаны на коротких поводках (жилковых) под верхним; крючки средних номеров (№ 4 - 6) мельче обыкновенно употребляемых; верхний крючок (коренной) зацепляется за обе губы снизу или через рот за нижнюю губу, а боковые - за ляжки. За что не ухватит голавль - за ногу или за голову, - он если не попадается, то не сорвет лягушки, что часто бывает при обыкновенном способе насаживания.

Ловят на лягушонка у нас только ночью, на донные (с берега или с лодки) или на переметы; всего целесообразнее закидывать поближе к берегу и траве. В Западной Европе, напротив, ловят на лягушат раньше, чем у нас, на донную реже, чем с поплавком или из-за кустов и нахлыстом. С поплавком ловят лишь на быстрине, причем грузило ставят на расстоянии не менее 6 вершков от крючка. Из-за кустов ловят большей частью с катушкой и тяжелым грузилом. Лягушка насаживается за кожу спины так, чтобы не причинить ей серьезного вреда. Рыболов наматывает затем леску так, чтобы грузило дошло до концевого кольца удилища, и, пропустив последнее между ветвей, спускает лягушонка на воду и начинает водить его на самой поверхности (не опуская в воду грузила) так, чтобы он находился в постоянном движении. Если есть поблизости голавль, то он редко не соблазнится этой приманкой. Неудобно только выводить в таких местах крупную рыбу. Во избежание этого некоторые рыболовы делают в местах, любимых голавлями, искусственные защиты из ветвей или камыша, к которым затем подкрадываются почти ползком так, чтобы тень щитка закрывала бы их тень. Пойманную рыбу отводят подальше от места ловли, стараясь, по возможности, не показываться. Вообще же начинают удить снизу, постепенно идя берегом кверху. Это делается ради того, что сорвавшаяся рыба бросается всегда вниз по реке и может распугать других голавлей, стоящих поблизости. Ужение на мертвого лягушонка нахлыстом удобнее всего производить с лодки; в общем, оно мало отличается от обыкновенной ловли нахлыстом на мушку, жука и кузнечика. Лучше всего насаживать лягушонка на небольшой якорек № 4 - 6 с опиленным Стержнем. Для этого поводок снимается и петля его, посредством иглы, пропускается между передними лапками, насквозь тела, и выводится между задних ног. Стержень якорька прячется в туловище, один из крючков втыкается в горло лягушки, задние лапки в колене крепко привязываются к поводку, остальная же часть их отрезается.

Сыр для голавля, как и для мирона, составляет большое лакомство и местами в Западной Европе принадлежит к числу обыкновенных насадок. Швейцарский, не старый, предпочитается другим; его прямо режут кубиками, но часто приходится его предварительно вымачивать, варить или даже разминать в молоке и потом высушивать; еще пригоднее, как говорят, для насадки сыр, распущенный на слабом огне. Насаждают сыр (кубиками или шариками с орех) на крючки средней величины (№4 - 5) и закидывают осторожно на длинном удилище с поплавком или без поплавка, с легким грузилом. Удить можно на местах глубоких со слабым течением. Ловить на донные с этой непрочной насадкой крайне неудобно.

К непрочным насадкам принадлежат также шкварки, т. е. сальные вытопки. Лучше всего бараньи; сначала кладут их в горячую воду, чтобы размягчить, и для насадки выбирают самые белые куски. Еще хуже в отношении крепости спинной и головной мозг (бараний и коровий), слегка обваренный, хотя все это очень лакомые насадки. Недурно берет голавль и на коровью (самую крепкую) печенку, сырую и вареную; ее режут на длинные червеобразные куски в 8 сантиметров так, чтобы можно было спрятать весь крючок и оставался бы еще хвостик. Говядину (вареную) тоже режут на куски и привязывают к крючку. В крайности можно ловить даже на колбасу, вареную и копченую. Немцы (Эренкрейц) ловят иногда на рубцы, которые, надо полагать, должны держаться на крючке очень прочно, а также на куриные кишки.

Одной из лучших насадок считается за границей свернувшаяся кровь. Голавли, а также язи необыкновенно жадно берут на нее, особенно осенью; но, кроме того, что кровь крайне непрочно держится на крючке, это самая нечистоплотная насадка. Вдобавок и доставать ее не всегда бывает возможно. Но как прикормка или привада спекшаяся кровь незаменима; медленно растворяясь в воде, уносимая течением, она привлекает рыбу с огромных расстояний (нескольких верст) и не насыщает ее, подобно другим прикормкам. Кровяной сгусток, опущенный в воде с камнем в частой сетке или продырявленной жестянке, составляет идеальную приманку, и на нее следовало бы обратить внимание русским рыболовам, имеющим возможность ею пользоваться.

Как для привады, так и для насадки годится всякая кровь, но лучшей считается баранья, которая гуще и долго сохраняет красный цвет, не темнея; за ней следует телячья. Брать надо по возможности совершенно свежую, а для того, чтобы она дольше не портилась, на дно ведра (жестяного), в которое ее наливают, насыпают слой соли и потом постепенно сбивают жидкость палочкой. Иногда, кроме того, с той же целью французские рыболовы вливают рюмку абсента. Затем спекшаяся кровь кладется под пресс (доски с камнями), чтобы выжать из нее сукровицу, и оставляется здесь на 12 - 15 часов. Самые твердые и яркие части отделяют для насадки; остальное служит прикормкой. Можно бросать сгусток рукой, кусочками, но обыкновенно его кладут в частую сетку, которую опускают с камнем на дно. Иногда довольствуются и опусканием в воду губки, смоченной кровью. Кстати, надо сказать, что губка при ловле на кровь необходима, иначе совершенно измажешься.

Ловят на кровь не иначе, как на длинные удочки с поплавком, чаще с берега, чем с лодки: в последнем случае лучше всего нотингэмским способом (см. выше "Мирон-усач"). Обыкновенно употребляются крючки № 4 - 6, но для ужения мелких голавликов и ельцов можно пользоваться и Ю №. Поплавок и грузило должны соответствовать течению; удилище берется легкое, тростниковое; при ужении с берега катушка не необходима. Леска, по возможности, тонкая и не длиннее чем в 1 ½ раза против удилища, так как эту насадку очень трудно забрасывать. Обыкновенно насадку полегоньку раскачивают, но некоторые авторы советуют забрасывать ее, пользуясь упругостью кончика удилища, т. е. уперев комель удилища в пах, натягивают леску и, согнув кончик, выпускают ее из пальцев. Ловят на умеренном течении, на глубине 1 - 2 аршин. Если есть прикормка, хотя бы неоднородная, то стараются бросать насадку в ту же струю, которая несет прикормку. При ловле с берега обыкновенно идут вниз, шагов на 100 - 150, затем возвращаются обратно. Рыба берет на кровь очень жадно, но часто сбивает эту насадку; подсекать надо медленно - при первой поклевке, так что необходимо быть очень внимательным. Поплавок выверяется насколько возможно, так, чтобы виден был лишь его кончик. При ловле нотингэмским способом, для того, чтобы можно было видеть поплавок подальше, на верхушку обыкновенного (или скользящего) поплавка надевается круглая пробочка с орех величиной, выкрашенная в белую или красную масляную краску. Эта пробочка должна наполовину погружаться в воду и вообще может быть весьма полезна при нотингэмском способе ужения. Насадка должна идти на 1 - 2 вершка от дна, почему надо выбирать возможно более ровные места. Рыба - голавль, реже язь и другие породы - нередко хватает насадку и на лету, прежде чем она дойдет до дна. Особенно хорошо задерживать поплавок так, чтобы он лег, затем сразу опустить леску и, как только поплавок стал вертикально, - подсекать. Рыба, впрочем, берет и в момент задержки поплавка, когда насадка приподнимается течением кверху. Если голавль вертелся около насадки в нерешимости, то в минуту задержки поплавка он поднимается тоже кверху и следует за ней; когда же поплавок отпустят, то насадка сразу падает на дно и редкая рыба в состоянии удержаться, чтобы не схватить ее. Нечего и говорить о том, что для каждого проплава требуется свежая насадка.