Золотая удочка

В октябре прошлого года я отправился на берег Уссури удить чебаков, а вернулся домой с фазаном в руках.

Я отправился на берег Уссури удить чебаков, а вернулся домой с фазаном в руках

- Где ты купил этого лесного петуха? - спрашивали меня домашние, разглядывая фазана, трепещущего длинными радужными перьями.

- Не купил, а поймал на удочку, - совершенно серьезно ответил я, и мне пришлось рассказать, как это произошло.

Когда я расположился рыбачить - напротив меня, на другой стороне реки, прогремели, с короткими промежутками, четыре выстрела. Вначале я не обратил на них внимания, а потом выстрелы стали повторяться все чаще и чаще. Над прибрежной полосой тальника и ольховника - то в одном, то в другом месте - появлялись какие-то птицы, которых нельзя было распознать с моего берега - река здесь была широкой. Перелетев на небольшое расстояние, птицы снова опускались в тальник, исчезая из виду. "Наверно, досужий охотник распугивает ворон", - подумал я. А над рекой прокатилось эхо нового выстрела, птицы опять взмыли кверху и вдруг круто повернув, беспорядочной стаей полетели прямо на меня.

- Фазаны! - разглядел я, когда они перевалили за середину Уссури, и тут же стал недоумевать: одна птица за другой, снижаясь к реке, неуклюже плюхались в воду. Какой-то рыбак, проверявший вдали от берега свои переметы торопливо поплыл им навстречу. Птицы вертелись из стороны в сторону, лодка уже настигала их, и вскоре я увидел, как рыбак хватал их руками, ударил каждую головой о весло и бросал в лодку.

Коряги

Наблюдении мои были прерваны фазаном, который подплывал к берегу слева от меня. Его я заметил только сейчас. Фазан - это был крупный петух - держался на воде беспомощно и, почти не продвигаясь вперед, вяло ворочал головой. Плавать он не умел и пугливо разглядывал чуждую ему стихию. Он был в пятнадцати метрах от берега. Уже можно было различить красноватые ободки над его глазами.

Во мне заговорил охотник. Бросив удочку, я забегал по берегу, не зная, как поймать птицу. Лодки поблизости не было, а купаться в ледяной октябрьской воде - мало удовольствии. Петух же, напуганный моей суетней, изменил направление и, смешно вращая четырехпалыми лапами, стал отгребать от берега. Тут-то я и вспомнил о своей удочке! Схватив удилище, я отбежал на несколько шагов вниз по течению, куда, по моим расчетам, должен был подплыть фазан, и спрятался за камень.

Фазан, покрутившись на месте, снова повернул к берегу. Когда расстояние до него немного сократилось я пустил в ход удочку, стараясь забросить леску так, чтобы крючок зацепился за перо птицы. Мне удалось это со второго же раза: крючок упал на спину петуха, зацепился за крыло, и я "выудил" фазана, как рыбу.

К тому времени к берегу причалил рыбак. В его лодке лежало семь фазанов.

- Знатная охота! - сказал он, кивнув головой на свою добычу, и, добавил: - Жирные они теперь, осенью. Ишь ведь как отяжелели - Уссуру перелететь не могли, вынужденную посадку пришлось делать. Здорово же их распугали охотники!..

Следы фазанов

У меня добыча была поскромнее. Но вечером, когда мы ели жареную фазанину, сын по достоинству оценил и мои охотничьи успехи:

- Золотая у тебя удочка, папа!..