Чуть забрезжит...

Давно собирался поохотиться на карпов - этих сильных и осторожных рыб. Но как подступиться к ним, твердо не знал. И вот встретился с бывалым рыболовом Иваном Максимовичем.

- Пойдем-ка со мной, - предложил он. - Местечко покажу. Карпы там кишмя кишат. Только чур: быть ниже травы, тише воды...

И вот мы на берегу широкой мелководной заводи, опоясанной камышом.

Угасал летний день, ясный и безветренный, и совсем не собирался уносить с собой зной, разлитый в душном, сухом воздухе. Даже у обреза воды, среди буйного лугового разнотравья, яркого и нестрого, как сарафан, не чувствовалось предвечерней прохлады.

- Экое пекло, - проворчал Иван Максимович, продираясь через квелую осиновую поросль. И неожиданно добавил:

- Нам это, между прочим, на руку: карп - большой теплолюб...

Вдруг Иван Максимович остановился, предостерегающе поднял руку:

- Тсс... Видишь?.. Глянь-ка на те вон кустики осоки: ветра нет, а они шевелятся...

Тонкие и острые, как лезвие стилета, стебли осоки и впрямь вели себя странно. Они мелко-мелко вздрагивали, клонились то в одну, то в другую сторону, порой замирали, но через мгновение еще энергичней возобновляли непонятный танец.

Вот к кромке зарослей, вспоров гладкий, как стекло, плес, потянулась цепочка воздушных пузырьков-бусинок, рядом пролегли другие такие же стежки. Шумный всплеск, еще... И тут до нас явственно донеслось... сдавленное чмоканье и чавканье. Казалось, там, под водой, среди корней и ила, смачно, наперебой глотали пищу шаловливые поросята.

- Неужели карпы?!

- Они. Ишь, развозились! - Голос Ивана Максимовича даже подобрел.

И он, забыв об удочках, стал рассказывать о карпах.

Оказывается, карп - большой гурман. Он включает в свое меню червей, хлеб, каши, пареные отруби, жмых, горох, кукурузу, личинок насекомых, мясо ракушек, пиявок - всего не перечесть! Особенно карп благоволит к картофелю. Сваренный в «мундире» картофель служит превосходной прикормкой: он же с сыринкой, нарезанный кубиками, насаживается и на крючок. Крючки должны быть двойной прочности, размер 4-8. Леска 0,3-0,6 мм окрашивается под цвет коряг, воды или грунта. Поплавок легкий, неприметный. Для рыболова-непоседы поимка крупного карпа - бесплодная мечта.

- Только маскировка, терпеливое ожидание поклевки принесут успех, - заключил Иван Максимович.

Тем временем ночь затушевала и лес, и землю, и воду. Тихо вокруг. Лишь изредка из камышей долетит испуганный вскрик птицы, да сонно плеснется в озере рыба. Разбросав прикормку, устраиваемся поудобней: скорей бы утро!

И вот забрезжил слабый рассвет...

Вижу, как Иван Максимович, напружинившись, дрожащими руками выбирает упругую леску: тяжесть на крючке изрядная!

Машинально подаюсь к нему и натыкаюсь на осуждающий взгляд: «Запамятовал уговор?!»

Потоптавшись, возвращаюсь на место. А где же поплавок?

Схватив удилище, подсекаю: пусто, крючок - чист. Вот так всегда: смотришь на поплавок - он недвижим, будто в свинец впаян, отвернулся на миг - поклевка.

- Тьфу, окаянный, - негодует Иван Максимович. Пока я наживлял и закидывал, у него леска попала на острый спинной плавник рыбы и...

Сход карпа, видимо, насторожил других рыб. Поплавки, скучая, застыли.

- Может, карась пойдет? - вслух подумал я. - Чего так сидеть...

Иван Максимович недовольно поморщился:

- Не за тем пришли...

Он запрокинул голову и долго всматривался в небо.

Тут и я увидел - над лесом поднимался гигантский черный столб, повитый короткими, как удар бича, зарницами. Гроза! Вот тебе и рыбалка...

Однако опасения мои не сбылись. Где-то на обочине неба громыхнуло раз-другой, будто порожний товарняк на стыке рельсов, и стихло. Гроза пошла стороной.

- А жаль, - вздохнул Иван Максимович.

- Что жаль? - не понял я.

- Э, да ты, видать, совсем зеленый... Знай же: карп в грозу шальным бывает, как кошка от валерьянки. Берет смело, без разбора, успевай вытаскивать...

И Иван Максимович, бросив взгляд, полный сожаления, в сторону удаляющейся тучи, глубоко вздохнул.